Голубое и розовое

Шеремет. А я и не обращаю… Есть на кого!.. (Пошла, напевая.) «… Вчера вас видела во сне… И тихим счастьем наслаждалась…»

Хныкина (уходя с ней, подхватила). «Когда бы можно было мне, я б никогда не просыпалась!..»

Шеремет и Хныкина уходят. Рая, Зина и Катя идут за ними. Пауза.

Женя. Блюма, а почему ты уроки здесь учишь, а не дома?

Блюма. Я вам скажу, Женя, только вы другим не говорите: видите, какие они!.. Мне дома очень трудно учиться: тут к папе заказчики ходят, тут и я, и старший брат тоже…

Женя. А твой брат хороший?

Блюма. Мой брат такой хороший, просто рассказать нельзя какой!.. Мы с ним очень дружим. Он мне все-все рассказывает. Даже чего папе не говорит, а мне — все! Папа у нас тоже хороший!

Женя. Да… А у меня вот, как дедушка умер, никого, только Нянька… Мой дедушка тоже хороший был… Он меня всему учил… И не про собак бесхвостых, нет!

Блюма. Ваш дедушка здесь жил, в этом городе?

Женя. Нет, он был полковой доктор… Мы все время с полком кочевали. Сколько я, Блюма, городов видела, сколько людей!

Блюма

(робко положила руку ей на плечо). Вам, Женя, здесь плохо, да?

Женя (голос дрогнул). Плохо. Когда меня сюда заперли, я никак привыкнуть не могла… А тебе, Блюма, тоже плохо?

Блюма без слов склонила голову.

Они жабы, да? А почему ты всем говоришь «вы»? Надо говорить «ты»!

Блюма (тихо). Это, Женя, не все любят.

Женя. Мне не смей «вы» говорить. Хорошо?

Блюма. Хорошо.

Женя. Ну, скажи сейчас: «Ты, Женя, дура».

Блюма. Нет. Ты, Женя, умная.

Женя. И если они тебя будут обижать, я им такого Алкивиада покажу! (Сжала кулаки.)

Входит Маруся.

Маруся (подходит очень мрачная). И все вранье…

Женя. Что «вранье»? Как ты смеешь, Маруська?

Маруся. Вовсе у Наврозовой не скарлатина. Простая ангина… (Села между Блюмой и Женей на подоконнике.) А я уж обрадовалась — буду в лазарете лежать, книжку читать!..

Женя. Какую книжку?

Маруся. Мне в приемный день брат принес — «Капитанская дочка». Пушкина сочинение. Потихоньку сунул, никто не видал… Ты это читала, Блюма?

Блюма. Да. Вы только другим не говорите, они смеются… Мой брат в типографии работает, наборщиком… Он оттуда разные книги приносит — с вечера до утра…

Женя. А вы мне про эту капитанскую дочку расскажете, Маруська, Блюма, а?

Маруся. Так ведь я не дочитала еще! Я только первую половину!

Женя. А Блюма пускай другую половину доскажет.

Дальнейший разговор девочек не слышен, видно только, как Маруся оживленно рассказывает. В зале становится многолюднее, ходят парами, тройками, останавливаются группами. Возвращаются в зал Хныкина и Шеремет и идущие за ними по пятам Рая и Зина.

Шеремет (подходит ко второму окну). А сейчас мы на людей поглядим. (Лезет на подоконник, напевая.) «Отворите мне темницу, дайте мне сиянье дня…»

Хныкина (подхватила). «… Черноглазую девицу, черногривого коня…»

Шеремет. Медамочки, а кто у дверей посторожит?

Зина. Я!.. Я!.. Дуся, дивная… Я для вас — в огонь и в воду! (Побежала к дверям.)

Шеремет (на подоконнике, стоя на цыпочках, вытягивает шею, иначе в закрашенные очень высоко матовой краской окна ничего не видно). Ах! Видишь, Тоня?

Хныкина. Да… Красиво как!

Девочки (столпившись вокруг, кричат).

Что? Что? Что красиво?

Шеремет (глядя в окно). Полиции сколько!..

Хныкина (так же). И все конные… Красиво как!

Шеремет. Тонька, видишь? Вчерашний блондин… Такой дуся!..

Хныкина. Аля, он сюда смотрит! Ей-богу!

Шеремет. С дамой какой-то здоровается. Я б ее убила! Я ужасно ревнивая, Тоня…

Хныкина. Какие-то солдаты едут…

Шеремет. С нагайками… Это казаки! Ой, красиво! И лошадки какие дусеньки!

Хныкина. Куда же это они? Разве сегодня парад?

Шеремет. Глупости! Какой же парад в будни?

Зина (у двери, предостерегающе). Мопся! Мопся идет!

Входит Мопся. Она маленькая, пожилая, с лицом нездорового, желтого цвета, в самом деле похожа на мопса. В синем платье классной дамы. Зябко кутается в пуховый платок.