Голубое небо над ранчо

— Эй, кто кого называет разгильдяем?

— Меня это обижает! — ухмыльнулся Боб.

Крис только рассмеялась, но не могла сдержать внутреннюю дрожь. Из трех братьев Уилсонов ее беспокоили отнюдь не Боб и не Аллен.

Крис всегда считала достаточно большим дом своих прародителей. С тремя спальнями, верандой, кабинетом, гостиной и большой фермерской кухней он казался слишком просторным для одного человека, и не раз она могла поклясться, что в нем раздается эхо, как в пустом сарае, когда она проходит по коридору. Но в ту минуту, когда весь клан Уилсонов вошел в парадную дверь, тишина ее одинокого существования оказалась нарушена смехом и незнакомыми поддразнивающими мужскими подковырками. Впервые после ее прибытия в Техас этот дом стал похож на домашний очаг.

Бедлам. Иначе не опишешь последовавшие затем два часа. Энн сразу же заявила свои права на единственную ванную комнату и не выходила из нее целых сорок пять минут. Как только она вышла, ванной воспользовалась Крис. Она торопливо приняла душ и нарядилась в изящное розовое платье, которое Энн уговорила ее купить в Далласе. Потом захватила свой набор косметики и фен и поспешила по коридору в комнату Энн, чтобы помочь ей закончить приготовления к балу.

Внизу, на кухне, Боб и Аллен добродушно спорили, кто из них останется охранять ранчо в субботнюю ночь, пытаясь втянуть и Гари в свою разборку. Но ему тоже нужно было подготовиться к предстоящему свиданию, и он отмахнулся от братьев. Оставив их одних, Гари поднялся наверх в ванную комнату. Возбуждающий запах духов Крис атаковал его обоняние, как только он оказался в ванной. Нежное, утонченное благоухание преследовало Гари в его снах по ночам. Прислонившись к закрытой двери, он вдруг вообразил Крис выходящей из душа, обтирающейся полотенцем, наносящей этот чертов аромат на свою шею, на свои груди, на сво…

Он сразу же почувствовал натяжение в паху и недовольно заворчал, стараясь отделаться от непрошеного образа. Что я делаю? Пытаюсь свести себя с ума? Эта женщина так же невинна, как и Энн. Девственница вязала его в узлы и одновременно верила, что сегодня ночью он не потеряет голову, привезет ее домой и отправится спать — один — на спальную веранду.

Пробурчав ругательство, Гари наконец оторвался от двери, торопливо сорвал с себя одежду и, войдя в душ, повернул кран холодной воды. Ледяные струи ударили по его разгоряченному телу, но отнюдь не помогли его взбудораженной душе. С каждым вдохом духи Крис раздразнивали все больше его обоняние, напоминая ему о том, что всего лишь несколько минут назад она стояла на этом самом месте совершенно обнаженная.

Нечего и говорить, что спустя пятнадцать минут, когда он вышел из ванной комнаты в новых синих джинсах и накрахмаленной бледно-голубой ковбойке, настроение у него было отвратительное. У него возникло сильное желание сказать Крис, что для них обоих было бы лучше отменить свои планы на вечер, но он был лишен такой возможности. Крис находилась в комнате Энн, и он услышал, как за закрытой дверью они смеются и оживленно болтают. В крайне раздраженном состоянии он спустился вниз и стал ждать.

Гари мерял шагами кухню, стараясь не обращать внимания на добродушное переругивание и подтрунивание братьев, когда двадцать минут спустя в двери появилась Энн с застенчивым видом, уже готовая к своему свиданию. У него прямо-таки отвисла челюсть при виде ее.

— О Боже!

— Ого!

— Что ты с собой сделала?

Гари безмолвно таращился на нее. На полпути между отрочеством и юностью, в голубом платье того же оттенка, что и ее сверкающие глаза, Энн разительно походила на их мать в то время, когда он был еще мальчишкой, — юная, очаровательная, полная жизни и озорства, с отличной фигурой. Она совсем взрослая, подумал Гари, качая в изумлении головой. Она так выросла, а они даже не заметили этого!

Ошеломленный, желающий увидеть в сестре ту девчонку-сорванца, которая устраивала всякие проказы с ковбоями ранчо, и одновременно восхищаясь ее пробуждающейся женственностью, Гари взглянул на стоящую за ее спиной Крис и испытал второй шок.

Даже рядом с юной и очаровательной Энн Крис приковывала к себе взгляды. В простеньком розовом платьице и белых босоножках она не выглядела такой шикарной, как Энн, но и не нуждалась в этом, чтобы сразить его наповал. Она была такой женственно-хрупкой, такой нежной и уязвимой, что он с трудом поборол в себе желание дотронуться до нее, чтобы убедиться в ее реальности. Боже, какая же она красивая! И, кажется, совершенно не осознает своего очарования. Одной улыбкой, одним кокетливым замечанием она могла бы поставить и его, и братьев перед собой на колени, но внимание Крис было сфокусировано на Энн, на которую она смотрела с нескрываемой гордостью. Что делать мужчине с такой женщиной, кроме как сжать ее в своих объятиях и зацеловать до беспамятства?

Вся дрожа от возбуждения, Энн крутанулась на каблуках, придерживая изящные складки юбки.