Голубоглазый юноша

– Было бы неплохо, если бы с ним потолковал такой специалист. Наша позиция укрепится, если мы сможем ссылаться на что-то вроде психической травмы. Кроме того, Блу может припомнить что-то такое, о чем не говорил нам, потому что запамятовал. Это так, мысль на полях. Он кажется удивительно уравновешенным парнем, учитывая все, что ему пришлось пережить. Уверен, вы здорово ему помогли! – Джинни представлялась ему чуть ли не святой. Он видел, как Блу и Джинни нужны друг другу. Она была к нему добра и внимательна, дарила ему всю свою любовь.

– Мне без году неделя, – скромно возразила Джинни. – Он и без меня неплохо справлялся. У него появился угол, но душевная твердость – его собственное достижение.

– Молодому человеку несказанно повезло, – серьезно сказал Эндрю. Джинни знала, что бывший ватиканский юрист – часть этого везения, он ведь взялся бесплатно заниматься их иском.

– Меньше чем через неделю я уезжаю. Постараюсь перед отъездом к кому-нибудь пристроить его. У вас есть кто-то на примете?

Он назвал ей психотерапевта, с которым успешно сотрудничал раньше, особенно по схожим делам. Джинни записала координаты.

– Куда вы отправляетесь? – поинтересовался адвокат. Даже перестав быть телерепортером, она продолжала вызывать интерес. По мнению Эндрю, работа в международной правозащитной организации была достойна восхищения, но он плохо разбирался в этой сфере деятельности.

– В Сирию, – как ни в чем не бывало ответила Джинни.

– Сирия?! Почему туда?

– Я – полевой работник SOS/HR. Трижды в год меня отправляют в командировки на три-четыре месяца, как правило, в лагеря беженцев. В прошлый раз это был Афганистан.

– И давно вы этим занимаетесь? – Она заинтриговала его еще больше. Для работы в таких опасных местах требовалась недюжинная отвага; он догадывался, что в прошлой жизни Джинни настрадалась.

– С тех пор, как… – Она спохватилась. – Три с половиной года, с тех пор как ушла с телевидения. – Ей не хотелось напрашиваться на сочувствие и раскисать, рассказывая про Марка и Криса.

– Куда денется в ваше отсутствие Блу?

– В этот раз меня не будет только восемь недель. Я заключила с ним договор, который ему поперек горла, но деваться некуда. Он поживет в приюте «Хьюстон-стрит», это очень достойное место. Когда я была в Афганистане, он оттуда сбежал. В этот раз он обещает продержаться. Я дам ему ваш номер телефона.

Слушая ее, Эндрю улыбался. Он был от нее в полном восторге, представляя, что она сумела сделать для Блу.

– Кстати, для визита к психотерапевту потребуется, наверное, разрешение его тети. Эти специалисты соблюдают все правила.

– Я позвоню его тете, она подпишет, – сразу согласилась Джинни.

– Вы, должно быть, переживаете: физически опекунша – вы, а формально – она.

– Ничего страшного. Она охотно подписывает все, что нужно, достаточно с ней созвониться.

Они еще поговорили о предстоящей ей командировке в Сирию, а потом простились. Зная, что днем Шарлин дома, Джинни позвонила ей. Шарлин очень понравился рассказ о достижениях Блу и о его близящемся выпуске, на который Джинни, увы, не суждено было попасть. Шарлин не вызвалась туда явиться, тогда Джинни попросила ее подписать очередную бумагу.

– Что на этот раз? – разозлилась тетя Блу. – Увозите его на летние каникулы в Европу? – Их поездка в Лос-Анджелес произвела на нее сильное впечатление. По ее мнению, Блу был везунчиком.

– Нет, к психотерапевту, – серьезно ответила Джинни.

– Какой еще терапевт? Он что, поранился? Вечно он откуда-то прыгает, я ничуть не удивлена.

– С ним все в порядке, – успокоила ее Джинни. – Речь о психологе.

– Это еще зачем? – Такого Шарлин не ожидала. Видимо, она испугалась, что это следствие оплеухи, полученной Блу от ее сожителя. Она бы предпочла это скрыть. Джинни не собиралась пускаться в объяснения по телефону, но теперь у нее не было выхода: Шарлин задала вопрос, и ей не хотелось лгать.

– По-моему, однажды Блу пытался рассказать вам об этом. Но он был еще мал и говорил неубедительно. – Она предлагала Шарлин способ объяснить ее невнимание в столь важный момент. – В девять или в десять лет Блу стал жертвой сексуальных домогательств священника в вашей приходской церкви. Сейчас мы даем этому делу ход. На прошлой неделе мы подали заявление в полицию, а теперь готовим гражданский иск к епархии.

Ответом было глухое молчание.

– Кто преступник? – выдавила в конце концов Шарлин.

– Отец Тедди Грэм.

Тетя Блу взвизгнула.

– Не смейте! Блу вам врет! Этот священник – чудеснейший человек на свете! Блу будет вечно гореть в аду, если его оболжет! – Она так бросилась защищать священника, что Джинни чуть не выронила трубку от удивления.

– Я его видела, я понимаю, почему вы так к нему относитесь. Представительный мужчина, ничего не скажешь. Но его сексуальные домогательства к вашему племяннику – это факт; возможно, он поступал так же и с другими мальчиками в приходе. Он губит юные жизни, его надо остановить. Полиция уже ведет расследование. Ни в какой ад Блу не попадет. Он стал жертвой сексуального преступления. – Джинни старалась говорить разумно, чтобы не сорваться на Шарлин.