Голубой Ютон

Да и по другим городам народ потихоньку разбрелся: Соня почти все время проводила в Вырке, постоянно модернизируя сахарный завод, Оля-большая теперь жила в Коломне, Надя в Рязани уже с двумя подругами ускоренными темпами создавала там «цивилизованное общество». Не пожелала никуда ехать Алёна, сказав, что пока ее производство совершенно не мобильно, и пятеро «фармацевтов» остались – хотя трое и предупредили, что лишь «пока». Вероника никуда не поехала, так как решила, что вместе с Мариной у нее есть шанс создать что-то вроде мединститута, а в одиночку этим и заниматься смысла нет. Еще осталась Вера Сергеевна, так как «ее химия нужна Алёне», хотя, как предположила Марина, она просто предпочла привычный, хоть и умеренный, но комфорт непредсказуемым переменам. И остались десять учителей, занятых работой в первой на этой земле школе (включая Ирину и Нину). Еще Лера, немного поразмыслив, вернулась из Вырки в Школу окончательно: все же ее знание истории часто помогали Лизе принимать по возможности верные решения в деле контактов с нынешними «иностранными государствами», а курировать школу там и Соня сможет. А Катя с Володей буквально «жили на два дома»: и детей с бабушкой особо не оставишь, и работы – хотя бы в той же Туле – невпроворот. Пока что их выручало то, что мотор получилось вернуть на «Октавию» Михалыча, и теперь машинка чуть ли не ежедневно перевозила эту парочку в Тулу и обратно, хотя и в городе Катя обустроила довольно уютную квартиру. Благо с появлением, хотя и «в следовых количествах», никеля с молибденом Вера Сергеевна сделала установку для гидрокрекинга, которая выдавала в неделю больше шестидесяти литров высокооктанового бензина.

Но все – и те, кто «разбрелся», и оставшиеся в Школе, почти никогда не оставались без дела. Даже учителя, и даже когда уроки в школах заканчивались: ведь и химикалий сам себя не схимичит, и одежда сама не сошьется. И даже новые здания сами не выстроятся. Как заметила Нина, после школы занятая расчетами по новой плотине, «хорошо еще что тетрадки проверять не надо и отчеты в РОНО не составлять». Все и всегда что-то «очень нужное» делали в меру сил и способностей, так что за всей этой суетой возвращение Даши из поездки прошло почти незамеченным, тем более что Марк Ливий Павел, несмотря на данное Лизе обещание, сам не приехал. Но передал, что «нужно еще десять тысяч арбалетов и полмиллиона стрел»…

Отчет Даши о командировке был весьма краток и уложился минут в пять:

– Там все немного сложнее, чем мы думали, – начала она рассказ о своих приключениях. – Сложно то, что этот Тимеситий реально болен, хотя и не смертельно. В смысле, не совсем смертельно. Они же, римляне эти тупые, ради придания винам приятности туда суют ацетат свинца, идиоты. А Тимеситий – большой любитель нехило выпить. Так что, если ты, Лера, не напутала насчет того, что он после победы какой-то помер, то думаю, это он вина свинцованного перебрал на радостях. Гордиан же здоров как молодой бычок, но ему-то всего шестнадцать… в общем, он отобрал у Тихона тонну сахара… не то чтобы взял и отобрал, заплатил… по двадцать денариев за кило, издал какой-то рескрипт на тему запрета военным употреблять вина, свинцом подслащенные. Тихон не обиделся: ему император заказал пятьдесят тонн сахара для армии по двадцать пять за кило. Правда Марк этот уже от себя поинтересовался, не продадим ли мы ему тонн сто, причем он каждый год готов по столько покупать.

– А про цену он что говорил?

– Ну я же в школе училась, слово «экономика» выучила. Сказала, что по двадцать шла только первая партия, за лошадей якобы. Но что на самом деле Тихон за это «бесплатно» нам еще дофига чего должен привезти. Однако по пятнадцать я, причем исключительно из личной симпатии к нему и Гордиану с Тимеситием, которых помершими от свинцового сахара видеть не хочу, попробую уговорить тебя ему продать – при условии, что всем он будет говорить, что брал по тридцать пять. Он репу почесал, но недолго, и сказал, что по такой цене он возьмет сколько угодно. Но это с учетом наших скидок за медь и олово, так что цена практически та же получается что и для Тимона.

– Ладно, уговорила. Закажу Игорке для тебя золотой орден «Знак почета» – заслужила. Что-то еще сложного?

– Да римляне эти какие-то дикие. Простым римским языком им говорят: это – богиня, настоящая, а они не верят. То есть сразу не верят…

– С этого места поподробнее.

– В общем, спасибо Лене за науку и поставленную руку. Этот Филипп Араб – оказывается, это кличка, а звали его тоже Марк, но Юлий Филипп – нашему Марку, который Ливий Павел, на слово не поверил. Кричать начал, спорить…

– Мы все внимание.