Голубой Ютон

– Так, Вова, Лида. Мы здесь Веру Сергеевну с Михалычем вспоминаем, а не грандиозные планы на нефтепромыслы в Баку строим. Вот закончим отмечать… вы тогда мне все подробно на бумажке напишите, мы все вместе сядем, подумаем что нам для этого потребуется и где всё это взять… кто что и когда сможет сделать. В конце-то концов до Апшерона чтобы просто доплыть, нужны морские корабли.

– Корабли я построю, – тут же не удержался Маркус.

– А вот какие корабли и откуда им придется плыть – это мы еще не решили. Так что заканчиваем сотрясать воздух, а первого мая я жду всех, у кого по этому поводу появятся хоть какие-то идеи. Уточняю для бестолковых: какие-то. Хоть самые глупые на первый взгляд или кажущиеся невыполнимыми. Для самых бестолковых дополнительно поясню, – Лиза взмахом руки остановила попытавшуюся что-то сказать старшую дочь, – первого мая.

Лера, почувствовав, что Лиза окончательно успокоилась, тихо вернулась в зал, за ней потянулись и остальные. Но когда снаружи остались лишь дочь и мать, Лиза тихо спросила:

– Ну что ты сказать-то хотела? Извини, если вышло невежливо, но иначе тут все до ночи бы спорить продолжили.

– Извиняю… но я вообще о другом попросить хотела. Ты меня научишь вот так же быстро информацию анализировать и решения принимать? А то я с Трофимом уже недели три спорю по поводу медальонов в первом зале Большого дворца…

После того, как Олех выстроил на Яйве ГЭС мощностью в двенадцать мегаватт, в Березниках электричества образовался такой избыток, что его сразу же стало не хватать: Зоя, ранее доступностью свободной электроэнергии не избалованная, немедленно в городе поставила завод по выпуску щелочи. В качестве «отхода производства» там же появился в больших количествах хлор – и его хитрая химичка тут же приспособила для отбелки целлюлозы, получаемой на новеньком заводе из дерева. То есть не совсем «немедленно», все строительство заняло почти три года, но теперь бумага перестала быть остродефицитным сырьем хотя бы для Рязанской типографии. Правда все это добро (а еще несколько тысяч тонн калийной соли) нужно было перевезти по рекам «поближе к цивилизации», и, хотя Маркус старался изо всех сил, речного транспорта остро не хватало.

На самом деле не хватало очень много чего, но теперь появилось довольно много людей, с проблемами разных нехваток справиться способными – и на Каме выросла новенькая верфь. Ничего уникального там не делалось, на верфи просто строили все те же трехсоттонные расшивы, причем по «упрощенной» технологии (то есть не со стальным, а с деревянным набором и без шверта, на реках в общем-то не особо нужным) – однако верфь эта, как выяснилось, решала не только «транспортные проблемы».

Местное население там все же было, хотя и весьма малочисленное – но население это в значительной мере «жило рекой» и огромные по нынешним временам суда туземцев очень заинтересовали. Так что поначалу в Березниках появились робкие «разведчики», затем – выяснив, что ничего плохого «пришельцы» не делают, народ подтянулся на предмет поторговать, а уже через год с удовольствием начал присоединяться к «пролетариату»: с деревом люди работать умели, а получаемый за работу комфорт (включающий в первую очередь сытую жизнь, красивую одежду и хоть какую-то, но «медицину») народ оценил сразу же. А на некоторый «дискомфорт» – состоящий главным образом в необходимости отдать детей в школы – местные люди (именующие себя «перми» и говорящие на каком-то совершенно своем никому не понятном наречии) в большинстве своем решили проигнорировать.

Однако работа на верфи – дело хотя и знакомое, но малооплачиваемое (по сравнению с работой в шахте), так что перми потихоньку и под землю решались полезть. Соляные шахты ведь не угольные, в них метана бояться нечего, так что с освещением электрическим под землей все хорошо было – и пермские шахтеры, искренне поверив «городскому голове» в то, что это мол богини обо всем заботятся и поэтому света под землей бояться не надо, с удовольствием соль в шахтах рубили. А чуть позже – с тем же удовольствием стали в шахте и уголь рубить: Слон – такое удивительное имя носил «городской голова» Березников – еще до зимы двести пятьдесят седьмого года выстроил железную дорогу до того места, где в восемнадцатом веке появился город Кизел. Выстроил, потому что Лиза во все той же энциклопедии вычитала, что уголь в конце века восемнадцатого там нашли практически на поверхности, а для добычи калийной соли требовалось очень много воды греть и охлаждать. Но тратить на это деревья было все же жалко, да и тепла уголь больше дает… В общем, на трех уже шахтах, заработавших возле нового городка с веселым названием «Уголёк», только перми и трудились, и шахты эти с большим уже запасом нужды калийного завода обеспечивали. Настолько с большим, что новые расшивы на верфи строились уже с прицелом на перевозку «в цивилизацию» именно угля.