Голубой огонь

— Это была книга мистера Корниша, мадам.

— Про Гану, — вмешался Никлас. — Ты читал мне несколько отрывков из нее, и мне очень понравилось.

Томас не высказал своего мнения, а Сюзанна еще больше была удивлена. Маловероятно, что Томас был так взволнован из-за того, что его застали за чтением книги Джона Корниша. И почему тогда он попросил Вилли уничтожить пленку?

— Это книга о свободе, — размышлял отец. — О трудностях, о ценностях, об ответственности, которые несет с собой свобода. Демократию необходимо изучить и заслужить. Разве не так, Томас?

Впервые Томас отступил от своей осторожной позиции.

— По крайней мере, сэр, они в Гане сами ищут выход из положения. Что может быть лучше этого?

Никлас кивнул:

— В этом, конечно, что-то есть.

Он казался доволен своими словами. Он еще раз сменил тему, переведя разговор на личные дела своей дочери.

— Скажи мне, как выглядит сейчас эта комната, Сюзанна? Я знал этот дом еще много лет назад, когда здесь жил мой друг, задолго до того, как я стал его хозяином. Расскажи, чтобы я мог представить себе картину.

Она, как могла, описала ему комнату, объясняя, какая расставлена мебель, рассказала о своих собственных вкусах в убранстве, о небольших светлых подушках, которые не были цветастыми или розовыми, как у Клары. И о ее фотографиях в рамках на стене. Когда она закончила, то снова взглянула на Томаса:

— Я ничего не забыла?

— Забыли, мадам, — ответил он и кивнул в сторону стены. — Вот это. — Он не назвал предмет на стене, предоставив это ей самой.

Он указывал на плеть, и Сюзанна с неохотой сообщила о ней.

— Дэрк повесил на стене южноафриканский шембок, — сказала она. — Эта плетка когда-то принадлежала его отцу.

На минуту в комнате стало так же тихо, как это иногда бывало по вечерам, когда Дэрка не было дома, а темноте казалась такой тихой и зловещей.

Никлас резко вытянул руку:

— Принеси это мне, Томас.

Томас был высокого роста, его длинные руки без труда дотянулись до полки, на которой лежала черная плеть. От молча снял ее и принес Никласу.

Старик пробежал пальцами вдоль утолщения рукоятки. Его чувствительные пальцы добрались до инициалов, вырезанных на коже. Он взвешивал плеть в руке, пока не удовлетворился.

— Это та самая, — сказал он и вернул ее Томасу.

Томас положил плеть на место, Сюзанна в замешательстве наблюдала.

— Что вы хотите этим сказать, папа? — спросила она. — Вы видели его раньше?

— Видел. Ты можешь как-нибудь спросить об этом Дэрка. — Он встал, высокий, стройный и такой же холодный, каким она часто видела его в детстве — Будь добр, Томас, — обратился он к юноше.

Томас тут же предложил ему руку. Они пересекли комнату, и Сюзанна дошла с ними до дверей.

— Спасибо, что заехали, папа, — сказала она. — И вам не нужно беспокоиться, я в полном порядке.

Он сошел вниз по ступенькам, опираясь на руку Томаса, казалось, помня их количество, так что не колебался, когда ступил на дорожку, и вполне уверенно дошел до ворот. Сюзанна побежала вперед отворить их, и отец приостановился, перед тем как направиться к автомобилю.

— Кстати, моя дорогая, было бы разумнее ничего не говорить Дэрку о шембоке. Старую вражду лучше всего похоронить. Да, Томас?

— Да, сэр, — ответил Томас безучастно. Он помог старику сесть в автомобиль, и они уехали.

После их отъезда Сюзанна вернулась в гостиную и внимательно посмотрела на плеть на стене. Как она была ужасна! И почему, если воспоминания связывали ее с враждой, Дэрк захотел выставить ее на обозрение на стене в гостиной?

Она в раздражении отвернулась. Как она стала уставать от тайн, от скрытых опасностей, от умалчиваний! Какое облегчение она испытает сегодня вечером, когда расскажет обо всем Джону Корнишу, он наверняка подскажет, как ей быть.

Она еще раз поднялась по лестнице и проверила тайник с маленькими камешками. Конечно, не было причин беспокоиться о них. Некому было красть их под присмотром ее бдительных глаз. И этим вечером она заберет их, чтобы показать Джону.

Под вечер, одеваясь, чтобы отправиться на встречу о ним, она решила устроить несколько маленьких ловушек, отчасти испытывая чувство брезгливости, отчасти забавляясь своей выдумкой. В нескольких местах спальни она сделала необходимые приготовления. В одном месте она оставила ящик выдвинутым на одну восьмую дюйма, в другом — посыпала пудрой рукоятку, домашние шлепанцы под определенным углом расположила на дне гардероба, а вешалки — на перекладине. И как заключительный штрих, маленькая резная импала была поставлена на вполне определенное место на золотом тиснении шкатулка, стоявшей на туалетном столике. Потом она в последний раз взглянула на себя в зеркало. Она одобрила простое черное платье с открытой шеей и широким атласным воротником, на котором эффектно смотрелось ее ожерелье с американско-индийской бирюзой.

Она надела пальто и декоративную вуаль на волосы. Она уже предупредила Вилли и повариху, что ее не будет вечером к ужину, и, когда подошло время, вызвала такси!