Голубой трамвай

Ее друг приложил ладонь к той самой стене. Та снова мерцала голубыми искрами, и Мо чувствовала, как они входят в нее ледяным током, вымораживая до печенок; этот ток сдавил ей горло, и она уже не могла кричать – только шевелила губами, умоляя Белодеда отпустить ее… но тут в стене очертилась дверь.

«Вход» – мелькнуло у Мо. – «Я ведь знала…»

Белодед шагнул туда и втащил ее за собой.

Они были в каком-то тесном помещении. Каменный вход закрылся, и стало темно, – но Мо успела увидеть впереди другую дверь, обычную, двухстворчатую, какие бывают в домах.

Белодед застыл, прислушиваясь к чему-то. Была мертвая тишина – Мо даже ощутила, как давит на уши.

Наконец ее спутник шевельнулся. Послышался тихий скрежет, и Мо хоть ничего и не увидела, но как-то поняла, что он вставляет ключ в замок. Дверь распахнулась, открыв темную комнату.

Не пещеру, а именно комнату – обычную, с ровными стенами и потолком, и даже с окном, в котором мигали какие-то огни. Слева был выход в другую комнату, или скорее в коридор – такой же, как в обыкновенных домах.

Хотя нет. Подземный дом не был обыкновенным, – Мо поняла это, как только ее взгляд зацепился за предметы, наполнявшие комнату. Они выглядели так же странно, как обстановка Белодедовой пещеры.

Тот наконец отпустил ее руку, и Мо шагнула вперед.

– Вот где ты живешь! – крикнула она и закашлялась. – Вот какое твое настоящее жилище! Вот оно!.. Да?..

– Опять крик, – проворчал Белодед. – К чему ты этот концерт устроила? Я что, тебя резать тащил? А если б нас услышали?

– Кто?

– Неважно.

– Нет, ты скажи! Скажи! – потребовала Мо, подступив к нему вплотную.

– Зачем тебе? – грустно спросил Белодед. – У меня, как и у любого мужчины, есть враги, и тебе совершенно незачем…

– Ну кто это был? – гундосила Мо, глядя исподлобья на него. – От кого мы драпали?

– От шмыг, – сдался Белодед. – От обыкновенных шмыг, которые шастали по берегу.

– От шмы-ы-ыг?! – вытаращила глаза Мо. – Значит, и ты…

– Больше я ничего не скажу. Тебе и так нельзя здесь быть.

– Почему?

Белодед не ответил. Мо подошла к окну, мерцавшему дальними огнями (они-то и освещали комнату призрачным светом, как в эфирнице). Стекло запотело, и Мо ничего не смогла разглядеть. Какие-то световые пятна двигались, исчезали и появлялись снова, какие-то неподвижно висели на месте. Где-то она уже видела такое… ну конечно! В Центре, в дедушкином доме.

Но ведь они в глубине скалы. И до Центра отсюда…

– Не надо, – мягко сказал Белодед, когда Мо снова повернулась к нему. – Ты здесь только ради своей же безопасности… и мы сейчас вернемся обратно.

– Шмыги уже ушли?

– Не в этом дело. А впрочем – да. Ушли.

– Откуда ты знаешь?

– Я многое знаю.

Белодед произнес это таким тоном, что у Мо екнуло в печенках. Она вдруг поняла, что у нее совсем нет сил, вот прямо ни капельки…

Дневной свет ослепил так, что Мо долго и отчаянно моргала, и потом еще терла глаза, красные от слез. Перед тем снова была двухстворчатая дверь, и за ней – невозможная, с голубыми искрами…

– Иди домой, – сказал ей Белодед. – Через полчаса тебя и близко не должно здесь быть.

– Почему?

– Потому. Иди, и… когда в следующий раз придешь – будь осторожна. Не кричи, не зови меня – просто гуляй по берегу. Я сам тебя найду. Поняла?

Мо кивнула, продолжая моргать.

Домой она пришла на час раньше, чем думала.

– Какой длинный день, – сказала она вслух. И мысленно продолжила – «Значит, и он из этих…»

* * *

В следующий раз, когда Мо явилась в свою бухту, в Резцах уже гудел зябкий осенний ветер. Море потемнело от злости и швырялось пеной в чаек, будто те были в чем-то виноваты; небо стало выше и холодней, над морем неслись рваные облака… Почему-то Мо хотелось нестись вслед за ними, и ноги ее сами летели, не разбирая дороги, хоть ни одной причины для спешки она так и не придумала.

Был последний день летней вольницы. Конечно, в учебье Мо собиралась ходить к Белодеду, как и раньше, но во всем чувствовался какой-то невидимый порог, будто море и скалы советовались, стоит ли теперь пускать ее сюда. «Это моя бухта», думала Мо, обиженно поглядывая на прибой – тот плевался в нее ледяными каплями, как из брызгунчика…

Она сделала, как обещала: не звала своего друга, а просто гуляла по берегу. И Белодед тоже сделал, как обещал: выглянул из пещеры, когда она проходила мимо.

– А я уже боялась, что ты сбежишь от меня, – говорила Мо, входя к нему. – Ой! А куда все подевалось?

Внутри было пусто. Только один из приборов, прикрепленных к стене, был замаскирован травой и ветками, – Мо заметила его, потому что знала, где он.

– Пора избавляться от лишнего имущества, – сказал Белодед.

– Чтобы шмыги не попалили, да?

– Меньше имеешь – легче живешь, – усмехнулся тот. Но глаза его смотрели грустно.

– Пойдем к тебе домой! – потребовала Мо и подбежала к стесанному камню.

– Я уже говорил тебе…

– Ты все время что-то говоришь. Это некрасиво – держать гостей в передней. Ну! мне холодно!..

Белодед застыл в нерешительности. Потом вздохнул и подошел к ней:

– Опять визжать будешь?