Голубой велосипед

Со стола Леа взяла томик со знаменитой аббревиатурой "Н.Р.Ф." и прочла первые строчки:

«Неся в кожаном портфеле, сочинения своих сорока двух учеников, которые ему надлежало исправить, месье Жоссеран воображал себя поэтом Вергилием, поднявшимся из адской бездны через центральный выход станции метро "Клиши", и с находчивой наивностью изумлялся, что возвращен на солнечный свет в любопытном краю, где, как он видел, ему предстоит многому научиться».

Она подняла голову и встретилась взглядом с темноволосым юношей.

Подойдя, тот заметил:

– Это превосходная книга. Вам бы стоило ее взять.

– Хорошо, полагаюсь на вас. Этого автора я не читала.

– Жаль. Марселя Эйме нужно прочесть всего.

– Спасибо. Буду помнить.

Заплатив, Леа вышла.

– До свидания, мадемуазель. До скорого.

Ни один покупатель так и не появился. На часах почти четверть двенадцатого.

Несмотря на весеннее солнце, было еще очень холодно. Проходя мимо отеля "Королевский мост", Леа вспомнила о вчерашнем вечере и покраснела.

"Мне надо подумать", – про себя повторяла она, входя в свою комнату.

Весь комод был занят огромной корзиной белых цветов. Улыбнувшись, Леа разулась и вытянулась на кровати, закрыла глаза, потом снова открыла, вглядываясь в лежавший перед корзиной конверт…

Было три часа с половиной, когда она вышла из метро на Кольцевой площади Елисейских полей. Она старалась не смотреть на тяжеловесные панно, окружавшие центральную площадку для пешеходов, откуда полицейский регулировал редкое движение.

Во второй половине дня установилась прекрасная погода. Несмотря на холод, на улице было много прохожих. У кинотеатров вытянулись длинные очереди. В "Нормандии" показывали "Мы – ребятишки". Леа заняла очередь. Документальный фильм о молодежных лагерях никак не кончался. В хронике показывали лишь "подвиги славных немецких воинов", приветствовавшие маршала толпы, радостный отъезд в Германию рабочих-добровольцев, да еще роскошное бракосочетание в Виши, репетицию пьесы Монтерлана, выступающего в Берлине перед военнопленными Мориса Шевалье и новые моды весеннего сезона. Фильм показался ей занудным. Когда, наконец, сеанс окончился, она сделала вид, что уронила перчатку, и, нагнувшись за ней, сунула книгу под сиденье. Встала и вышла, не оглянувшись.

На Елисейских полях Леа не могла избавиться от ощущения, что все ее разглядывают. Каждую минуту она готовилась услышать:

– Следуйте за мной, мадемуазель.

Может быть, просто померещилось, но ей вдруг показалось, что она узнала юношу из книжного магазина. С трудом удалось ей взять себя в руки и не броситься бежать.

Метро было переполнено. Леа оказалась зажата между немецким солдатом, который безуспешно старался на нее не наваливаться, и крупной сильно надушенной девушкой. На площади Согласия Леа пересела, как и та крупная девица.

Было уже 6.30, когда она толкнула дверь на Университетской. Смех Лизы – вот первое, что она услыхала, а потом и чуть более сдержанный смех Альбертины. Кто же мог так рассмешить сестер де Монплейне? Она вошла в будуар, остававшийся единственной комнатой, которую сносно обогревали с помощью заменившей центральное отопление дровяной печки. Сидя на скамеечке, Франсуа Тавернье потирал протянутые к огню руки. При появлении Леа он встал.

– Моя дорогая, почему ты нам не сказала, что встретила месье Тавернье? – воскликнула Лиза.

– …и что даже обещала с ним поужинать? – прибавила Альбертина.

– Утром у меня не было времени.

– Тебе бы следовало поблагодарить месье Тавернье за чудесные цветы.

– Право, мадемуазель, это пустяки. Вы не забыли, что мы ужинаем вместе?

– Нет, нет. Извините, я пойду, переоденусь.

– Не стоит. Вы выглядите прекрасно. Место, куда мы пойдем, самое простое. Простое, но хорошее.

– Только причешусь – и я ваша.

Через четверть часа Леа вернулась. Она переоделась и успела подвести глаза.

– Месье, не привозите ее слишком поздно. По нынешним временам это опасно!

– Доброго тебе вечера, дорогая. Поешь, как следует, – донесся голос Лизы.

Ничто не говорило о том, что здесь находится ресторан. Поднявшись на третий этаж респектабельного дома по улице Сен-Жак, Франсуа позвонил условным звонком. Дверь приоткрылась, потом распахнулась.

– Месье Франсуа!

– Здравствуйте, Марсель. Как всегда в форме?

– Не могу пожаловаться. Вы пришли очень кстати. Я получил кусок говядины. Хотя, если предпочитаете перепелов или цыплят…

– Полагаюсь на вас. Уверен, что, как обычно, все будет превосходно.

– Что вы скажете о шабли на аперитив?

– Чудесно. Найдите нам тихий уголок.

Не решаясь посмотреть на Леа, тот сказал:

– Право, кроме спальни, больше поместить некуда.

– Ну что же, сойдет и спальня.

Заведение было не лишено своеобразия. В четырехкомнатной квартире супруги Андрие устроили подпольный ресторан с узким кружком завсегдатаев, которые ревниво сохраняли в тайне его адрес. Естественно, ближайшие соседи всс знали, но их молчание вознаграждалось самым выгодным образом.