Голубые искры

И тут Данко разорвал себе грудь и вынул свое сердце, которое пылало от любви к людям. Он высоко поднял его над головой, и тьма отступила, стало светло, как от солнца, и народ пошел за Данко. Лес кончился. Данко упал. Пылающее сердце его покатилось по земле. Но люди не заметили смерти Данко, они радовались, они были счастливы. И только один осторожный человек, как бы чего не вышло, наступил ногой на сердце. Оно рассыпалось на тысячи голубых искр. Эти искры и сейчас зажигают в сердцах людей веру в то, что тьма отступит, что впереди будет солнечно и ясно.

Сказка закончилась. Притихший класс сидел и словно ждал ее продолжения.

- Елена Кузьминична, а почему наступили на сердце? Если бы его не затоптали, сейчас все были бы счастливы? - спросила Шура.

- Девочка, этого не знал даже великий писатель, который записал эту сказку.

Домой шли толпой, окружив учительницу. Так началась дружба между педагогом и классом.

Четырнадцатого января в конце занятий она устроила "час мечтаний".

- Сегодня наши предки по старому календарю отмечали новогодний праздник. Они загадывали желания, они мечтали. Сейчас мы тоже отбросим все текущие дела и помечтаем.

- Ура! - захлопали в ладоши девочки.

- Тише. В школе еще не закончились занятия. Я хочу, чтобы каждый из вас сказал, как он понимает слово "счастье".

Дети задумались. Никто не решался поднять руку и высказаться первым.

- Слава, давай начнем с тебя. Ты у нас самый смелый.

Станислав Баженов, худой, долговязый мальчик, откинул крышку парты и встал.

- Счастье - это когда всего-всего будет полно. Не будет очередей за хлебом, в школьном буфете будет стоять большой фанерный ящик с ливерными пирожками, и каждому можно будет брать пирожки.

И, подумав, добавил:

- Бесплатно.

- Коля, а ты что думаешь? - обратилась она к моему другу.

- Счастье - это когда за людей будет все делать электричество. - И он пропел слова песенки, которую слышал от студента во время недавней пьянки в их квартире:

"Ток зарождается внутри электрополя,

Через трансформаторы выходит он на волю,

И обогревшись над вольтовой дугой,

Бежит, спешит, торопится

до электропивной.

Нам электричество сделать все сумеет,

Нам электричество любую тьму развеет,

Нам электричество любой заменит труд,

Нажал на кнопку - чик-чирик -

И все уж тут как тут".

Все захохотали. Колька, довольный, сел.

- Счастье - это когда все-все будут добрыми. Не будут драться, не будут бить женщин и детей, - сказала Люда Иванова, у которой был отчим-инвалид.

- И не будет войн, и не будут воровать, и не будет блата, - добавила детдомовка Шура.

- Воровать будут всегда. И блат будет всегда. Всегда все захотят быть начальниками, захотят руководить, и дочек своих будут по блату устраивать на теплые места, - прервал ее, не вставая, Дима Воронин. У него была полная, благополучная семья: отец бухгалтер на элеваторе, мать - швея на швейной фабрике.

С ним не захотели соглашаться. Загалдели.

- Тише, тише. Выскажутся все. Давайте по одному. Почему ты так считаешь, Дима?

- Это закон природы: сильный живет за счет слабого. Воробей ест бабочек, кошка ест воробья, кошку хватает и заклевывает ястреб. Волк ест овцу. Человек убивает волка, чтобы самому съесть овцу, потому что он сильнее волка. И когда будет голод или не будет воды, всегда будут войны: люди будут убивать друг друга.

- Но ведь человек - не зверь, Дима. У человека есть разум. Есть нормы поведения, мораль, законы. Не все меряется полнотой желудка и полнотой жизненных удобств. Дорогие мои, - обратилась она уже к классу, - мы с вами, вы будете менять жизнь. Мы строим социализм. Основные материальные ценности и средства производства будут в руках народа, в ваших руках. Вы построите общество, когда купаться в роскоши, если рядом голодные и немощные, будет стыдно, когда воровать у общества будет стыдно. Люди будут делиться благами со слабыми, вы построите жизнь, где будут счастливы все.

- Такой жизни никогда не будет, - стоял на своем Дима. - Отец говорит, что люди разные: один трудяга, другой - лодырь, один умный, другой - дурак. Почему трудяга и умница должны жить так же плохо, как дурак и лодырь?

- Елена Кузьминична, а в Ленинграде за хлеб убивали? - спросила Шура.

Учительница прошлась по ряду между партами. Помолчала.

- Наверное, и такое было. Я согласна с Ворониным: люди разные. К сожалению, есть и преступники. Но жизнь, девочка, меняется. И хороших, добрых людей будет все больше и больше. В это надо верить. Ради этого надо жить, девочка.

Приближался рассвет. Яков Петрович встал, подошел к окну и раздернул шторы. По небу плыли темные осенние облака, на тополе на отдельных ветках еще оставалась пожелтевшая листва, грязную лужу под окошком сковал ноябрьский морозец.