Голубые Крылья (СИ)

Люди часто рассуждают на тему того, что может являться смыслом их жизни. Мнения сильно расходятся и чаще всего можно услышать ответ вроде «у каждого он свой». Но что в действительности можно считать смыслом жизни, а что нет? Мне самой неоднократно задавали этот вопрос, и, думаю, сейчас у меня есть свой ответ. Каждый человек имеет свои цели, которые можно разделить на два типа — необходимые и желаемые. Первые нужны нам для нормального протекания жизнедеятельности. В ранние годы моей жизни это было создание собственной семьи и получение навыков в управлении хозяйством для женщин, а также физическое развитие и охотничьи умения для мужчин. В наше время к этому можно отнести получение образования, работы, зачастую собственного жилья для обеспечения личного пространства и прочее. Я говорю о целях, которые нам необходимы для того, чтобы комфортно существовать, и даже если мы можем от них отказаться, то только ввиду особых привилегий, которые их как-то заменяют. Интерес в данном случае представляет второй тип. Желаемые потребности — это то, что не является для нас необходимым и то, без чего мы легко можем прожить. Тем не менее, мы жаждем заполучить это по тем или иным причинам. Это наши личные стремления, достижение которых может помочь всерьез изменить нашу жизнь и добиться того самого статуса, в котором мы постоянно себя представляем в мечтах, или же цели, стремление к которым обусловлено нашим чувством долга и чести. Я считаю, что именно это и можно назвать смыслом жизни, потому что такие желания открывают нашу душу и показывают, что таится в самом ее сердце. С уверенностью могу сказать, что пока существует наш смысл жизни, к которому мы так отчаянно стремимся, прикладывая все усилия, существует и сама жизнь. В противном случае люди были бы пустой оболочкой, поглощенной рутиной и жизнью каждым днем без какой-либо конечной цели. Вероятно, именно такие пустые люди и являются самыми несчастными созданиями на земле, какими бы их ни видели окружающие.

Вернемся к моменту, когда от моей общины осталось лишь два человека — я и моя сестра. Возможно, еще пара человек сбежали в ужасе от моего внешнего вида, но у меня нет в этом уверенности, потому как не было желания проверять тела, да и возвращаться в лагерь кочевников в принципе. Случайных же встреч со старыми соплеменниками на нашу судьбу тоже не выпало, поэтому мы продолжили свой путь вдвоем. Иронично получается, ведь меня столько времени поглощали мечты о том, как отец мог бы забрать нас с матерью в свою отшельническую жизнь, наполненную приключениями. Сейчас именно в такую историю мы и попали, однако, никакой романтики в этом уже не было. Постоянная необходимость выживать в тяжелых условиях, искать еду и кров, в котором нас не смогли бы сожрать заживо дикие звери, вот что это такое. В такие моменты я бы все отдала, чтобы хотя бы на один день вернуться в свой теплый дом с огромным количеством ресурсов и всем необходимым для беспечного существования.

Уходя из лагеря кочевников, мы прихватили немного припасов, которые могут нам пригодиться для выживания. Среди них лук, копье, сумка с едой и кремнем, новая одежда, ведь все же моя изодрана и пропитана кровью, и полые рога, в которых можно хранить воду. Глиняной посуды тогда еще не было, так что приходилось довольствоваться тем, что есть. Первым делом мы с сестрой двинулись в сторону нашей общины, чтобы окончательно убедиться в том, что среди наших никого не осталось. По пути я подошла к пруду, чтобы наполнить рога водой, и оказалась шокирована своим лицом. Бледная белая кожа, как и на всем теле, опухший и покрасневший левый глаз, благодаря которому мой взор покрывался красными пятнами, а также черные круги в самых различных местах. Коричневые волосы были грязными и в сухой крови, возможно еще от того самого удара по голове, который я получила во время нападения на мою деревню. Неудивительно, что все разбежались, увидев, как я поднимаюсь с земли. Телодвижения мне давались очень тяжело, тело стало будто онемевшим, но несмотря на это я попыталась хоть немного привести себя в порядок и умыться. Скорее всего, это дело привычки, потому что мне всегда была свойственна чистоплотность, относительно тех времен, разумеется. Получив доступ к воде впервые за несколько дней, я пила очень много, словно пытаясь наверстать все убытки, которые претерпел мой организм. Полагаю, выпить мне пришлось примерно столько, сколько может поместиться в мой многострадальный желудок в принципе. Однако, такой процесс не мог меня не порадовать, ведь если мой организм еще нуждается в воде, значит он живой. На тот момент я еще не обратила внимание на то, что мое сердце перестало биться, из-за чего и присутствовала серьезная скованность в движениях. Отмыв от грязи и крови сестру, а также пополнив припасы, мы продолжили путь к деревне.