«Голубые Орхидеи»

КГБ придавало большое значение физической подготовке, и он вступил в московское «Динамо» — футбольную команду, всегда действующую с яростным желанием победить. Михаил играл с убийственной ловкостью, высвобождая свой гнев в игре. Наносить удары и жестко останавливать противника — это хоть немного помогало избавиться от давления, которое испытывает любой человек, когда против его воли из него делают по стандартному шаблону КГБ отборного убийцу.

Однажды в марте, когда стал таять снег, Петров заехал за Михаилом в школу и отвез его в Москву в Главное управление КГБ.

В кабинете Петрова пахло дорогим свежезаваренным чаем. В приемной молодая плотная женщина стучала на пишущей машинке.

— Как идут занятия? — поинтересовался отец.

— Очень хорошо, — коротко ответил Михаил.

— Мне сказали, что никогда не видели такого меткого стрелка, как ты, и что тебя боятся на боксерском ринге, — смеясь, добавил Петров. Сегодня он казался веселым, как будто совершенно забыл их ссору из-за Юлии. — Может, нам следует послать тебя в Америку, чтобы сразиться с Мухаммедом Али, а? — Он засмеялся собственной шутке. Михаил стоял неподвижно и не отвечал.

— М-м-м, — промычал Петров, смех его замер. — Мне кажется, тебе необходим небольшой урок. Я организовал для тебя специальную демонстрацию — она поможет тебе отточить технику и даст преимущество над твоими сокурсниками.

— Мне не нужны преимущества перед ними.

— Не будь дураком. Когда ты закончишь учебу, то станешь одним из тридцати тысяч агентов КГБ, разбросанных по миру. Тебе необходимо выделиться из общей массы, чтобы тебя заметили. Приходи в мой кабинет завтра утром ровно в восемь. Мы посетим комнату для задержанных. Ты увидишь, как все происходит в реальной жизни.

— Что ты подразумеваешь под реальной жизнью? — Михаила поразило то, как отец произнес свои слова.

Петров кинул взгляд в окно, выходящее во двор, на мрачную кирпичную стенку с зарешеченными окнами.

— Китайский пилот был сбит в советском воздушном пространстве. Завтра мы будем допрашивать его. Уверяю тебя, это очень познавательно.

Часовые на частых контрольно-пропускных пунктах требовали предъявить их специальные пропуска, когда Петров и Михаил проходили все глубже и глубже в недра Лубянки — огромного здания, о котором большинство советских людей боялись даже думать, настолько оно было запятнано кровью и покрыто позором со времен сталинскою царства террора. В 1930-е годы она была известным истребительным центром. Тысячи, а возможно и миллионы людей из интеллигенции и вооруженных сил были расстреляны здесь.

Даже Петров молчал, пока они шли по затхлым мрачным коридорам, ведущим в лабиринт, где находились комнаты для допросов и сырые тюремные камеры.

Китайскому пленнику было года двадцать два. Худой и жилистый, с узким лицом и раскосыми черными глазами, которые, казалось, исходили ненавистью, когда они начинали допрос. Он был раздет и привязан к стулу. Его запястья, лодыжки и грудь охвачены тяжелыми металлическими кольцами. Рядом стоял переводчик с каменным лицом.

— К какой воздушной группе вы принадлежали? Какова численность группы? Вы фотографировали советские военные объекты? — продолжал снова и снова спрашивать Петров. Позвали техника, чтобы включить электрический прибор, электроды которого были присоединены к пенису и яичкам узника.

Петров издал звук, похожий на хрюканье, и повернулся к Михаилу, видимо, чтобы понаблюдать за его реакцией.

— Нет, — пробормотал Михаил, ринувшись к пытательному аппарату. Он выдернул штекер, затем толкнул ладонями в грудь техника, тот откинулся назад, слюна запузырилась у него на губах.

— Что… ты… — прошипел Петров.

— Разве вы никогда не слышали о наркотических средствах или сыворотке, которые применяются, чтобы извлечь такого рода информацию? — огрызнулся Михаил. — Это намного эффективнее, и информация будет значительно полезнее диких выкриков узника. Принесите мне наркотики, и я сам допрошу его как следует.

Петров кивнул, глаза его вспыхнули гордостью. Михаил почувствовал озноб. Он понял, что в этом была подлинная цель допроса — не получить информацию, но увидеть и оценить реакцию Михаила. Он прошел испытание, сам того не зная.

Когда они покинули тюрьму, Михаил принял окончательное решение, которое обдумывал уже несколько месяцев. Он не хотел быть специалистом по допросам, частью группы отборных убийц КГБ. Крики китайского пилота убедили его в этом.

Он должен покинуть Советский Союз навсегда!

ГЛАВА 16

Нью-Йорк. 1985

Кит Ленард приехал первым. Он вошел в зал через боковую дверь и направился по проходу пустого зрительного зала.

Для Валентины настал день испытать себя. Кит почувствовал, как напряглись мускулы шеи. С тех пор как Валентина вошла в его жизнь, он почти перестал спать.

«Если Тамара будет потрясающей, то и все остальное встанет на место, — постоянно повторял хореограф. — А если нет, тогда — беда. Я не дурачу тебя, Кит, я все брошу, если не смогу добиться нужного результата. Я ничего не делаю посредственно», — утверждала она несколько дней назад.