Голубые зоны. 9 правил долголетия от людей, которые живут дольше всех

— Мне повезло в жизни, — признался он во время нашего первого обстоятельного разговора. — У меня твердая рука, хорошее зрение и ясный ум. Я не страдаю болезнью Альцгеймера, которая поражает около 50 процентов людей моего возраста. Да, я, конечно, не главный хирург, но либо первый, либо второй ассистент и выполняю более простые элементы операции. Но при необходимости я могу провести всю операцию, именно поэтому я нахожусь в операционной. Хотя операции на сердце, как правило, очень изматывающие и длятся от трех до шести часов. Время от времени я выхожу из операционной, чтобы передохнуть. Для повышения выносливости я регулярно работаю в саду. Но в последние годы, несмотря на достаточную физическую нагрузку, запас жизненных сил истощается. Сокращается число гормонов, укрепляющих мышцы. Я отдаю себе отчет, что мой возраст становится помехой, — заметил Уэрхэм. — Если вам говорят, что ассистировать хирургу во время операции на сердце будет 90-летний человек, вряд ли вы спокойно к этому отнесетесь. Хотя кардиохирурги, которые приглашают меня ассистировать, могут оценить мои способности лучше меня. И если качество моей работы упадет, я уверен, они перестанут ко мне обращаться.

Рано или поздно ему перестанут продлевать лицензию, добавил он.

— Снижение умственных способностей и потеря физических сил могут настичь меня в любое время, и тут уж ничего не поделаешь.

Я припарковался на крутом склоне возле подъездной дорожки и отправился к дому. Уэрхэма я застал ползающим на четвереньках и выгребающим листья из водосточного желоба. Высокий, сухопарый, в летней рубашке и брюках цвета хаки, он приветствовал меня твердым рукопожатием и искренней улыбкой. Когда под звонкий лай трех собак (дворняги, золотистого ретривера и чихуахуа) мы вошли в дом, жена Уэрхэма распаковывала чемоданы после поездки в Канаду на празднование столетнего юбилея крошечного Джуниор-колледжа (теперь именуемого Канадским университетским колледжем) в городе Лакомб, провинция Альберта, где в 1933 году он окончил двухгодичные подготовительные медицинские курсы. Накануне вечером Уэрхэм привез их домой на машине из аэропорта.

— Думаю, мне важно сохранять активность, — признался Эллсуорт, жестом приглашая меня усаживаться. — Люди говорят: «О, я не вожу ночью». А я проезжаю чуть больше трех тысяч километров в месяц по автострадам Южной Калифорнии, по большей части ночью. Мне кажется, это держит меня в тонусе.

Сквозь двойные двери, ведущие на террасу, я видел длинный высокий деревянный забор, ограждающий задний двор. Уэрхэм там его уже заменил.

Стены кабинета доктора Уэрхэма увешаны престижными дипломами и почетными наградами, а также фотографиями, сделанными во время миссий за границей. В годы Второй мировой войны он служил врачом на флоте, и однажды ему довелось удалять аппендицит на эсминце в разгар тайфуна возле острова Окинава. Позже, во время медицинской миссии в Пакистане в 1963 году, спонсируемой Государственным департаментом США, он входил в команду кардиохирургов Лома-Линда, которая первой провела операции на сердце в этой стране. Он показал фотографию девочки, которая вместе с семьей прошла ради операции 160 км. Во Вьетнаме, за год до падения Южного Вьетнама, работа команды кардиохирургов в Сайгоне освещалась в новостях.

Он был пионером операций на открытом сердце. (Доктор Леонард Бейли, выполнивший наибольшее количество операций по пересадке сердца детям в мире, почтительно называл Уэрхэма «мой учитель».) Когда в 1950-е годы стали проводить первые операции подобного рода, Уэрхэм сумел разглядеть важность этого направления и даже задержался в ординатуре, чтобы приобрести необходимый опыт. Но увиденное им на операционном столе оказало глубочайшее влияние на его собственные привычки.

— Раньше при использовании аппарата «сердце–легкие» мы соединяли внутриартериальный катетер с катетером в артерии ноги, позднее он вставлялся прямо в аорту, — рассказывал Уэрхэм. — Но, наблюдая за пациентами на операционном столе, я заметил, что у вегетарианцев артерии в гораздо лучшем состоянии. После операции я всегда интересовался образом жизни пациентов с чистыми, ровными артериями, и оказалось, что они были вегетарианцами. А те, у кого в артериях обнаруживалось много бляшек и отложений кальция, поклонниками вегетарианства не являлись. Нельзя сказать, что эти данные абсолютно верны, к тому же я не вел никакой статистики, это лишь мои личные наблюдения. Но они заставили меня задуматься. Мне приходилось видеть, как людям ампутируют пальцы или стопы из-за заболеваний сосудов. И увиденное послужило мощным стимулом. Осознание пришло постепенно.

Достигнув среднего возраста, он решил стать вегетарианцем.