Голый шпион. Русская версия. Воспоминания агента ГРУ

Я встретился с Черчиллем за четыре года до его смерти. Через год после этой встречи в своем любимом «Казино де Пари» сэр Уинстон упал и сломал бедро. Лежа на больничной койке, он написал сценарий собственных похорон. «Я хочу, чтобы меня хоронили как простого солдата», — заявил он в своем завещании.

В начале 1965 года Черчилль простудился и слег. 24 января все газеты мира сообщили о его смерти. Завещание премьера было исполнено. Его похоронили, как солдата, великого солдата. С королевскими почестями…

— Мне, наверно, лучше будет подождать тебя в машине, — сказал я Уарду, когда его «Ягуар» остановился у трехэтажного краснокирпичного особняка Черчиллей на Гайд Парк Плейс.

— Какого черта! — заявил Стивен, почувствовав мою нерешительность. — Пошли вместе. В доме меня и подождешь.

— Ну, в таком случае не грех прихватить с собой и бутылочку универсального лекарства для твоего больного, — оживился я на радостях и достал из своей дорожной сумки припасенную на вечер бутылку старого армянского коньяка. — Мне кто-то рассказывал, что Черчилль, попробовав его у Сталина, неравнодушен к этому напитку.

Мы вошли в дом.

— Никогда не забуду, как я первый раз оказался здесь, — заметил мне Стив, когда мы оказались в просторной прихожей. — Лакей, некий мистер Гринстрит, проводил меня тогда в спальню сэра Уинстона. А тот… о ужас! Встретил меня без штанов, сидя на кровати и потягивая сигару. Он поднялся мне навстречу, выставляя напоказ все свои достоинства, и заявил: «Даже не пытайтесь убедить меня бросить курить. Леди Черчилль наверняка просила вас об этом. Это бесполезно. Я никогда не расстанусь с сигарами. Разве что только после смерти».

О сэре Уинстоне в России да и в других странах, наверное, существуют самые различные, порой противоречивые суждения. Но что бы где ни говорили о выдающемся английском политическом деятеле, — а легенды о нем будут жить в веках, — для миллионов русских и, в частности, для меня смертного он всегда был великим премьером, в союзе с которым в годы тяжелейшей войны мы одолели гитлеровскую Германию.

Кроме того, сэр Уинстон был родоначальником военно-морской авиации в мире. Этого тоже не следует забывать. В начале двадцатого века сразу после первого полета аэроплана Черчилль обратился к родоначальникам авиации братьям Уилберу и Орвиллу Райт с предложением начать разработку и создание авианосного флота. Так с его легкой руки уже в Первую мировую войну Великобритания и США опробовали в деле свои первые авианосцы.

Для советской разведки не было секретом и то, что именно сэр Уинстон стал движущей силой создания атомной бомбы. После знаменитого меморандума двух ученых Бирмингемского университета Рудольфа Пайерлса и Отто Фиша в марте 1940 года о возможном создании «супербомбы» Черчилль настоял на учреждении специального так называемого Комитета Мод. По личному поручению Черчилля специалисты комитета должны были изучить возможность создания атомной бомбы. Через год на поставленный сэром Уинстоном вопрос ученые дали положительный ответ. И британский премьер убедил президента США Франклина Делано Рузвельта взяться за это дело. Так на свет появился проект Манхэттен, а через четыре года и первая атомная бомба.

Да, сэр Уинстон был нашим противником. Но это был достойный и сильный соперник. Одна его крылатая фраза постоянно была на слуху. Он как-то сказал о России, что это «секрет, спрятанный в загадке и покрытый тайной».

Действительно, имея дело с непредсказуемой, противоречивой и коварной внешней политикой Сталина, нетрудно было и о России начать судить как о «загадке в квадрате». Только никакой особой таинственности в нашей стране нет. Загадку же задали всему миру те, кто решил в 17-м году переворотом в Петрограде построить на земле воплощение своей книжной мечты. Этот варварский проект, замешанный на крови миллионов, не мог не отталкивать своей жестокостью любого здравомыслящего политика. Черчилль всем своим существом противился подобному насилию, не понимая долготерпения и всепрощения русских. В этом, видимо, для него и заключалась загадка необъяснимого русского характера.

— Кто это с тобой, Стив? — услышали мы голос хозяина дома. — Извинись за меня, я не одет. И проходи в спальню. Мне опять поясница покоя не дает. Попробуй мне чем-нибудь помочь. У меня приглашение на вечер, и такое, что отказать никак нельзя. А я едва двигаюсь.

Стив велел мне пройти в гостиную, а сам отправился обслуживать захворавшего хозяина дома.

Я остался один. Кто-то из прислуги заглянул на минуту в комнату и, выяснив, что мне предложить, принес виски с содовой. Я, тем временем, с любопытством разглядывал гостиную. Ряды старых книг на полках, массивные картины, антикварная мебель. На столике с краю — раскрытая коробка кубинских сигар в алюминиевых пеналах. Шотландский виски в баре.