Гомеопатия

У другой пациентки, молодой матери двоих детей трех и пяти лет, появились симптомы тревоги, депрессии, сильнейшие головные боли, ощущение, что она сходит с ума, страх смерти и одиночества, головокружение, преходящие обмороки, очень болезненные и скудные менструации, аменорея в течение одного или двух месяцев, отвращение к людям, горячие приливы к лицу, дрожь и неконтролируемая ревность. Муж ее был моряком. Из одного из своих плаваний год назад он написал ей, что ходил на танцы. Она восприняла это как предательство, и с тех пор ее не оставляла навязчивая идея о возможной неверности мужа и ощущение, что она сходит с ума. Она старалась избегать людей, чтобы не показать свое смятение. Нижняя часть тела пациентки была значительно полнее верхней, она предпочитала соленую, холодную пищу, время от времени страдала от жажды, хронического запора, вялости с 10 до 11 часов утра, была склонна постоянно волноваться, тревожиться и спешить. Помимо эндокринных расстройств у нее были истощенные лицо и шея, клиническое обследование не выявило никаких объективных или органических изменений.

В этом случае определяющим симптомом явно были ревность вместе с грустью, робостью, застенчивостью и пассивной манерой поведения, так что в целом картина наводила на мысль о Pulsatilla.

С другой стороны, если бы я строил реперторизацию лишь на текущих симптомах и придал большее значение ее безумию и страху, что люди могут заметить ее состояние, я мог бы также подумать о Calcarea carbonica, Natrum muriaticum, Phosphorus и Sepia.

Как всегда, основная проблема была в том, чтобы правильно построить клиническую картину и идентифицировать определяющие симптомы. Сама пациентка ключевую роль отводила ревности. Однако было ли это правдой?

Возможно, тут требовалось более глубокое и личностное понимание происхождения симптомов. Гомеопатический диагноз никогда не должен основываться лишь на словах пациента (обычно это результат плохого наблюдения за собой), он должен пробиться сквозь слой вторичных невротически переработанных симптомов и добраться до их действительного смысла. Более детальный опрос выявил, что пациентка в детстве была худеньким и раздражительным ребенком с правосторонним косоглазием, которым она страдала с 5 до 16 лет, когда ей была произведена операция; она была очень застенчивой и страдала от внезапных приступов отчаянного плача; тогда и даже сейчас утешение улучшало ее состояние, тем не менее она не желала видеть своих родителей, поскольку это усиливало ее отчаяние, и она ощущала импульс нанести им увечье; у нее была навязчивая идея смерти одного из родителей, связанная не столько с ними, сколько с тем, как это отразится на ней; помимо прочего, она до сих пор не могла оправиться от чувства ярости и стыда, вызванного издевательством одноклассников над ее косоглазием.

Теперь стало понятно, что первичные симптомы подверглись реактивным изменениям и вызвали ложную картину текущих симптомов. Она уже не казалась пассивной пациенткой, искавшей утешения и нуждавшейся в действии Pulsatilla,

но пациенткой с сильным чувством обиды и большим грузом подавленной враждебности направленной на родителей, проявлявшейся в сильнейшем неприятии их, которое лежало в основе ее внезапных приступов плача; и все же, если бы один из родителей умер, она чувствовала бы себя виноватой; само по себе косоглазие является признаком, свидетельствующим (в соответствии с законом pars pro toto) об агрессивном напряжении ее мышечной системы.

Ее ревность была вызвана потребностью высвободить реактивную ненависть к своим родителям. Активизированная тривиальным происшествием, она запустила реакцию обиды, закрепившуюся в ее подсознании в виде условного рефлекса. В ее случае ревность не имела перспективного значения, поскольку в действительности была не ревностью, а враждебностью; таким образом, ее истинная личность получала утешение. Pulsatilla

требует от каждого демонстративных защитных действий, чтобы ослабить свое чувство униженности, пассивности и низкую самооценку; она ревнует, если на ее глазах уделяют внимание и любовь кому-либо, кроме нее самой. Ревность Lachesis скрывает импульсы к неверности, отражает обострение эротического чувства во время менопаузы и приписывает тревожащее ее бессознательное давление действиям супруга, таким образом оправдывая свое напряжение и получая облегчение.

История жизни этой пациентки позволяет нам познакомиться с ее настоящим характером, который, как это всегда бывает, был спрятан за компенсаторным защитным механизмом. Теперь я смог найти ее истинный, конституциональный симилиум.

Ее клиническая картина состояла из следующих симптомов: злоба; злость из-за невысказанного горя; боязнь безумия; страх перед несчастьем; боязнь, что что-то произойдет; ухудшение от утешений; торопливость; общая вялость между 10 и 11 часами утра; желание есть соленую пищу; ожирение нижней части тела и косоглазие (вылеченное хирургическим путем).