Гомер

возделал для себя целое имение и делал самую грубую и грязную работу, одетый в

заплатанную, грязную и жалкую одежду (Од., XXIV.205-247). В области скотоводства

являются пастухами ни больше и ни меньше, как брат Приама Анхиз (Ил., V, 313), сын

Анхиза Эней (XX.188 сл.) и семь братьев Андромахи (VI.423). В области ремесла

гомеровские цари тоже нисколько не презирают труд. Мы уже знаем, что Одиссей сам

строит себе плот (Од., V.243-261), спальню и ложе (Од., XXIII.189-201). Сын Приама,

знаменитый и женоподобный Парис, тем не менее сам построил себе дом при помощи

строителей (Ил., VI.314-317), а другой сын Приама, Ликаон, сам срубил для обшивки

колесницы ветки со смоковницы (XXI.35-38). О женщинах и говорить нечего – Пенелопа,

Елена и Арета занимаются тканьем (Од., XIX.138-150, Ил., III.125-128, Од., VII.234 сл.).

Навсикая со своими служанками полощет белье (Од., VI.57-65, 85-101). Наконец, еще в

начале нашего века Ван Льювен и Ф. Ноак указали, что гомеровские постройки гораздо

скромнее и проще, чем то обычно допускается на основании дворца Алкиноя. А

Виламовиц-Мёллендорф прямо говорил, что дворец Одиссея представляет собою

помещение вроде того домика, который изображается Лисием в его I речи.

Что касается торговли, то у Гомера она представлена, как уже указывалось, пока еще

слабо. Гомер – это еще только канун рабовладельческой цивилизации. Тем не менее

надвигающаяся рабовладельческая цивилизация с необходимым для нее купеческим

аппаратом уже обрисовывается у Гомера, свидетельствуя о прогрессирующем разложении

гомеровской родовой аристократии. Лемносский царь Евней ведет торговлю с ахейским

войском, давая ему вино в обмен на медь, железо, воловьи шкуры, коров и рабов (Ил.,

VII.467-475).

Независимо от варварских черт самого рабовладения, его начальный период Энгельс

понимал как прогрессивный ввиду того принесенного им нового разделения труда,

которое дало возможность хотя бы некоторой небольшой прослойке населения быстро

двигать вперед культуру в целом.

В заключение этого раздела необходимо сказать, что, употребляя термин

«антиаристократическая тенденция», мы не говорим [111] о цельном и последовательном

антиаристократизме или о цельном и последовательном демократизме, но только о

тенденции к демократизму. В последнее время и у нас и за рубежом начинают появляться

охотники искажать всего Гомера под демократический стиль и преувеличенно выдвигать

на первый план только одно передовое, забывая о Гомере в целом. Мы все время должны

помнить, что основную роль в гомеровских поэмах играет все-таки родовая знать, все эти

цари и герои, хотя выше мы уже твердо установили, что тут еще нет классового

расслоения, и родовая знать в основном продолжает быть в полном единстве с народом и

служить его интересам, но уже следует говорить о начинающемся расслоении и о

зародившейся погоне за богатством.

В этом плане уместно говорить об описании роскоши и всяческого обилия у Гомера:

роскошных одеяний, о жизни, полной наслаждений Геры, Калипсо и Кирки. Дворцы

Менелая, Алкиноя и Приама являют роскошь и богатство. Оружие Ахилла и Агамемнона –

изысканнейшие произведения искусства. Обе поэмы вообще наполнены описаниями

произведений искусства.

«Одиссея» содержит много всякого рода рассказов, которые явно рассчитаны на

забавность и имеют целью художественно увеселять прихотливого аристократа. Забывать

все это, значит, впадать в антиисторическую модернизацию Гомера, игнорировать

переходный, всегда подвижный, всесторонне становящийся характер гомеровского

творчества, в котором отразились самые разнообразные периоды развития греческого

общества, а вовсе не дается какая-нибудь одна закостеневшая картина, аристократическая

или демократическая.

4. Другие прогрессивные тенденции. Если мы обратим внимание на

положительных героев гомеровского эпоса, то прежде всего Гомер – это синоним очень

развитой и ревниво оберегаемой гражданственности. Полис ставится тут выше всего.

Человек вне полиса, внегосударственный, вне-гражданственный здесь вызывает только

сожаление и презрение. Внегражданственные киклопы (Од., IX.112 сл.) изображены как

сознательная карикатура. В «Одиссее» незнакомцу всегда задается вопрос: «Где твой город

(polis) и где твои родители?» А «дикие» всегда трактуются как лишенные морального

сознания, не чувствующие потребности помогать страннику и не испытывающие стыда

перед богами, т. е. лишенные всего того, благодаря чему у человека создается

общественно-политическая жизнь.

К этому нужно прибавить еще и очень острое чувство родины, которым пронизаны