Когда во дворе горшечника погасли костры и факелы, вместе с ними погасли и искры, невольно зародившиеся надежды. Модиин вновь погрузился во тьму и смертельную тревогу.
Все дни пребывания гостей Шифра не отходила от Эсты. Подобно двум любящим сестрам, встретившимся после продолжительной разлуки, они не могли наговориться.
Шифра рассказывала о брате. Рассказывала все, что могла припомнить с самого детства. Рассказала ей и о красавице Иегудит из Битулии, с которой она, Шифра, хотела сблизить брата и даже поженить их.
При этом Шифра увидела, как вспыхнули и насупились серо-зеленые глаза Эсты. Услышала её участившееся дыхание. Заметила бисеринки пота, выступившие на чистом, чуть выпуклом лбу.
Шифра очень обрадовалась, ей захотелось обнять эту сдержанную и настрадавшуюся женщину. Она поняла, что невольно обнаружила любовь, сила которой может сравниться только с самой жизнью, даруемой Всевышним.
Она тут же поторопилась рассказать Эсте, что у неё сватовство не получилось. Брат оказался безразличным даже к самой красивой девушке, хотя и до Иегудит, ему сватали многих достойных невест. Даже сам коэн Матитьягу, оказался не в силах воздействовать на брата. Видно, его сердце кому-то отдано навечно.
Теперь Шифра изливала целительный бальзам на измученную душу вновь приобретенной подруги. Рассказывала, как готовить ячменные лепешки, которые так любят мужчины. Как лучше укладывать свежие ягоды инжира в плоские корзины, чтобы сохранить свежесть плодов, их аромат и сладость. Обе были счастливы, когда их знания совпадали, особенно в лечении сборами трав и целительными мазями.
Эти совпадения казались им не случайными, что пробуждало чувство единства и душевной близости, существовавшей вечно.
Изменился и Эльазар. Он никогда до этого не ощущал такой полноты жизни. Был весел, остроумен, рисовал на сырых глиняных плитка лица Эсты, Шауля, воинов и гостей. Лица были очень похожи на оригинал, но вместе с тем отличались от него, какой-то одной, настолько преувеличенной чертой, что вызывали бурный смех.
Много веков спустя, этот вид графики получит наименование дружеских шаржей, тогда же это были необычные проделки горшечника и его веселившихся гостей.