Читаем Гончаров полностью

Пушкинская Комиссия, как я узнал, от Вас при свидании 30 декабря, составлена превосходно и целесообразно. Вы говорили, что в ней участвуют такие лица, как Н. И. Стояновский[306], Я. К. Грот,[307] В. П. Гаевский,[308] Вы сами, Гг. Майков,

[309] Стасюлевич,[310] Вейнберг[311] и другие литераторы и таланты, следовательно, мое присутствие и участие в совещаниях, при таком персонале, равнялось бы нулю. Мне же и говорить громко и много нельзя.

Что касается до моего номинального, заочного участия в собраниях, совещаниях, заседаниях вообще, то оно также никакого значения не имеет. Притом я покорнейше просил бы тех, которые делают мне честь и обращаются ко мне с просьбою о моем участии, как, например, и в настоящем, принимать в снисходительное внимание — мои преклонные лета, слабость зрения и слуха — и не сетовать на меня за то, что я нуждаюсь в спокойствии, уклоняюсь от приглашений подобного рода. Всему — своя пора!

Так как приглашение присутствовать в Пушкинской Комиссии — сделано мне, от некоторых ли Членов этой Комиссии, или от Вас через П. И. Вейнберга, с приглашением в Вашу квартиру, то я просил бы Вас покорнейше, по старому Вашему ко мне доброму расположению, сообщить содержание этого моего ответа в заседании этой Комиссии, назначенном, как Вы мне сказали, на завтра, 6-го Января.

Примите уверения в искреннем моем к Вам почтении и преданности.

И. Гончаров.

P. S. Извините — ради Бога, за некоторые поправки и вставки в этом письме: с одним, притом слабым глазом, мне вообще трудно писать».


Память о Пушкине была для Гончарова, несомненно, свята, именно поэтому сам он отдал долг признательности великому поэту, присутствуя на заупокойной литургии и панихиде в придворной Конюшенной церкви в Санкт-Петербурге 29 января

1887 года.[312]

Присутствие на панихиде в большей степени отвечало религиозным принципам Гончарова.

Гоголь

Другим литературным кумиром Гончарова был Гоголь. Он подпал под обаяние искромётного юмора «Вечеров на хуторе близ Диканьки» и необычайной пластики гоголевских типов вместе со всеми русскими писателями 1830-х годов. Автор «Обломова» часто цитировал Гоголя и практически знал наизусть. В письме к К. Ф. Ордину от 16 мая 1872 года он говорит: «Препровождаю обратно и Гоголя: не знаю, зачем я пожелал его! Где ни разверну — везде все почти наизусть знаю!» Для Гончарова процитировать Гоголя означает подобрать яркую иллюстрацию к жизненному случаю. Однако это не равносильно тому, что Гончаров рассыпал Гоголя на анекдоты: Гоголь и его художественный опыт постоянно вызывали концептуальную, глубокую творческую реакцию Гончарова. Гоголь то мощно втягивал Гончарова в свою неповторимую оригинальную стилистическую стихию, то становился предметом критического отношения, то помогал Гончарову в осмыслении особенностей русской жизни, в обрисовке характеров.

Гоголь является для него безусловным литературным авторитетом, гигантом, который стоит по своему значению для русской литературы рядом с Пушкиным. Гончаров безусловно оказался втянутым в сферу мощного творческого воздействия Гоголя, влияние которого было многосторонне и разнообразно: от образов, мотивов, стиля, гоголевского юмора до концептуального воздействия во взгляде на человека, на национальный менталитет, на Россию. Писатель пережил в отношении к Гоголю определенную эволюцию: он все более освобождался от его влияния (изображение отрицательных явлений) — прежде всего под воздействием Пушкина. Можно даже сказать, что он все более вглядывался в те «разночтения», которые были между Пушкиным и Гоголем, — и постепенно переоценивал Гоголя, все более твердо нащупывая свою собственную дорогу в литературе. Впрочем, есть еще деликатный момент «внутренней» оценки Гоголя, а именно его «крайностей», которые для тяготеющего к гармонии и симметрии Гончарова казались неприемлемыми. Речь идет о взаимосвязи религиозной и художественной концепции Гоголя. Будучи сам глубоко религиозным человеком, Гончаров особенно жестко оценивает попытки Гоголя соединить отрицание и морализм. Последнее характерно отразилось в письме к С. А. Никитенко: «Иногда я верю ему, а иногда думаю, что он не умел смириться в своих замыслах, захотел, как Александр Македонский, покорить луну, то есть не удовольствовался одною, выпавшею ему на долю ролью — разрушителя старого, гнилого здания, захотел быть творцом, создателем нового, но не сладил, не одолел, увидал, что создать не может, не знает, что надо создать, что это дело других, — и умер! Следовательно… это дело спорное».

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие исторические персоны

Стивен Кинг
Стивен Кинг

Почему писатель, который никогда особенно не интересовался миром за пределами Америки, завоевал такую известность у русских (а также немецких, испанских, японских и многих иных) читателей? Почему у себя на родине он легко обошел по тиражам и доходам всех именитых коллег? Почему с наступлением нового тысячелетия, когда многие предсказанные им кошмары начали сбываться, его популярность вдруг упала? Все эти вопросы имеют отношение не только к личности Кинга, но и к судьбе современной словесности и шире — всего общества. Стивен Кинг, которого обычно числят по разряду фантастики, на самом деле пишет сугубо реалистично. Кроме этого, так сказать, внешнего пласта биографии Кинга существует и внутренний — судьба человека, который долгое время балансировал на грани безумия, убаюкивая своих внутренних демонов стуком пишущей машинки. До сих пор, несмотря на все нажитые миллионы, литература остается для него не только средством заработка, но и способом выживания, что, кстати, справедливо для любого настоящего писателя.

denbr , helen , Вадим Викторович Эрлихман

Биографии и Мемуары / Ужасы / Документальное
Бенвенуто Челлини
Бенвенуто Челлини

Челлини родился в 1500 году, в самом начале века называемого чинквеченто. Он был гениальным ювелиром, талантливым скульптором, хорошим музыкантом, отважным воином. И еще он оставил после себя книгу, автобиографические записки, о значении которых спорят в мировой литературе по сей день. Но наше издание о жизни и творчестве Челлини — не просто краткий пересказ его мемуаров. Человек неотделим от времени, в котором он живет. Поэтому на страницах этой книги оживают бурные и фантастические события XVI века, который был трагическим, противоречивым и жестоким. Внутренние и внешние войны, свободомыслие и инквизиция, высокие идеалы и глубокое падение нравов. И над всем этим гениальные, дивные работы, оставленные нам в наследство живописцами, литераторами, философами, скульпторами и архитекторами — современниками Челлини. С кем-то он дружил, кого-то любил, а кого-то мучительно ненавидел, будучи таким же противоречивым, как и его век.

Нина Матвеевна Соротокина

Биографии и Мемуары / Документальное
Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
100 знаменитых людей Украины
100 знаменитых людей Украины

Украина дала миру немало ярких и интересных личностей. И сто героев этой книги – лишь малая толика из их числа. Авторы старались представить в ней наиболее видные фигуры прошлого и современности, которые своими трудами и талантом прославили страну, повлияли на ход ее истории. Поэтому рядом с жизнеописаниями тех, кто издавна считался символом украинской нации (Б. Хмельницкого, Т. Шевченко, Л. Украинки, И. Франко, М. Грушевского и многих других), здесь соседствуют очерки о тех, кто долгое время оставался изгоем для своей страны (И. Мазепа, С. Петлюра, В. Винниченко, Н. Махно, С. Бандера). В книге помещены и биографии героев политического небосклона, участников «оранжевой» революции – В. Ющенко, Ю. Тимошенко, А. Литвина, П. Порошенко и других – тех, кто сегодня является визитной карточкой Украины в мире.

Валентина Марковна Скляренко , Оксана Юрьевна Очкурова , Татьяна Н. Харченко

Биографии и Мемуары
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги