Гончаров и дама в черном

- Ну что вы, он старше меня на пять лет и уже сам имеет двадцатилетнего сына. Он рожден от первого брака, а я у мужа была третьей женой.

- И какие у вас отношения с его семьей?

- Не могу сказать, что блестящие, - принужденно усмехнулась Кравчук. Да оно и понятно, кому понравится тот факт, что за пять лет до смерти старик приводит домой совершенно чужую тетку, которой потом отписывает здоровенный кусок особняка, да еще в придачу машину и некоторую сумму денег.

- Старика-то я понимаю, - глубоко затянувшись, выдохнул полковник. Мне не понятна ваша позиция. Почему вы, красивая умная женщина, решились на этот альянс?

- Все очень просто, мне надоела вечная нищета и муж-пьяница, который, напиваясь, избивал меня до полусмерти. Рожать я теперь не могу именно по этой причине. Вы скажете, что можно было развестись и разменять квартиру? Я и развелась, но вот с разменом двенадцатиметровой малосемейки дальше разговоров дело не пошло. Но жить с пьяницей и драчуном я больше не могла. Снимала у бабки комнату за четыреста рублей, притом что сама, как медсестра, получала пятьсот. Приходилось подрабатывать черт знает как и черт знает где. Из дому уходила в шесть утра, а возвращалась в полночь. Постоянное недосыпание. За тот год я вымоталась так, что стала похожа на бестелесную тень. Кожа, кости да клок волос на голове. Появились глубокие морщины, ими был изрезан весь лоб и щеки. Под лихорадочно блестящими глазами свисали зеленые мешки, которые не брала ни одна косметика. Я понимала, что пропадаю, и была близка к тому, чтобы наложить на себя руки.

Однажды перед закрытием к нам в кафе, где я подрабатывала уборщицей и посудомойкой, заглянул старик. Здоровый, румяный, он казался гораздо моложе своих лет. Несколько минут понаблюдав, как я орудую шваброй, он поманил меня пальцем. С некоторым раздражением я подошла к его столику.

- Садись, - просто предложил он. - Кушать будешь?

Отрицательно мотнув головой, я хотела отойти от столика, но он крепко ухватил меня за руку и насильно усадил напротив.

- Может быть, выпьешь рюмку водки?

- Спасибо, но я не пью, - пролепетала я под его тяжелым, оценивающим взглядом.

- Взаправду не пьешь или кобенишься? - сдвинув мохнатые брови, сурово спросил он.

- А с чего мне пить, дядя? - усмехнулась я, доставая из его пачки сигарету. - Какое может быть питие, когда мне едва хватает на хлеб, да и работаю я в больнице медсестрой, а пьяниц там не держат.

- Это хорошо, - подумав, пробурчал он.

- Что - хорошо? - зло усмехнулась я. - То, что мне на хлеб не хватает, или то, что я не пьяница? А может быть, хорошо то, что я на грани самоубийства?

- И то, и другое, и третье - все хорошо, - оскалил он ряд идеальных искусственных зубов. - А особенно меня радует твоя основная профессия медсестры.

- А меня она совсем не радует, платят меньше, чем уборщице в этом кафе.

- Позволь спросить мне, старику, а сколько ты получаешь в общей сумме?

- Чистыми выходит тысяча двести рублей, и при этом четыреста плачу за комнату, - почему-то разоткровенничалась я. - И при этом мой рабочий день длится восемнадцать часов.

- Как же ты живешь? - удивился старик. - Впрочем, это твои проблемы и меня они не касаются. Я же хочу предложить тебе вот что. Переходи жить ко мне домработницей. Две тысячи будешь получать чистыми. Питание бесплатное, лопай сколько влезет, и комнату я тебе организую отдельную с видом на Волгу. У тебя дети есть?

- Нет и не предвидится.

- Тем лучше, - возрадовался старец моему бесплодию. - Значит, по рукам?

- Я подумаю, - неуверенно ответила я. - Вопрос довольно серьезный. Что будет входить в круг моих обязанностей?

- Два раза в неделю уборка моей половины дома, раз в неделю стирка моего белья и, конечно, приготовление завтрака, обеда и ужина, но здесь ты можешь быть спокойна: в еде я не привередлив. Рассчитываться с тобой могу раз в неделю или раз в месяц, как пожелаешь. Такие мои условия. И еще тебе придется следить за моим давлением и иногда делать уколы, но думаю, что для тебя это труда не составит.

- Хорошо, я подумаю, - повторила я и уже через неделю перебралась к нему со всеми своими пожитками.

На правах домработницы его домочадцы встретили меня довольно приветливо. Мне сразу же был очерчен фронт работ, который на деле оказался несколько большим, чем говорил о том старик. Кроме его половины, в круг моих обязанностей входила также уборка территории сына и его жены, но я не больно-то переживала, потому как за это мне платили отдельно. Кроме того, я должна была готовить ужин для всей семьи, но и за это мне приплачивали.

Так началась моя новая жизнь, и скажу откровенно, она меня устраивала гораздо больше, чем мое прежнее нищенское существование. У меня появились свободные деньги, свободное время, и я впервые за десять лет почувствовала себя женщиной. Мне даже назначили выходной день, который пришелся на понедельник. В этот день я была независима и вольна в своих желаниях. Я могла сходить в кино, навестить полузабытых подруг, а то и просто поболтаться по городу.