Гончие Лилит

– Это так удобно, правда? Знать, что твоя кость лежит себе в укромном месте, никуда не денется. Что в любой момент ты можешь вернуться и догрызть ее. Если захочешь. Если она по-прежнему будет казаться тебе аппетитной.

– Возможно, со стороны это выглядит именно так, но на самом деле проблема…

– Проблема в том, что однажды он уже ошибся в человеке, – включилась в разговор миссис Даллас. – Так ошибся, что потом чуть не тронулся умом. Его можно понять.

– Все когда-нибудь ошибаются! И ничего, мы все как-то справляемся! – выкрикнула я.

– Но не всем потом приходится хоронить собственного ребенка! – возразила миссис Даллас.

– Вы были его врачом, так? – выговорила я, с трудом шевеля губами от волнения. – Вы тоже в курсе той жуткой истории?

– Молчи, ма. Это не наше дело.

И снова вырастает глухая стена, на которую я постоянно натыкаюсь. Все вокруг меня знают, что к чему, но без позволения Боунса не смеют сказать мне и слова. И он сам, похоже, не горит желанием обнажать передо мной душу. Тогда стоит ли продолжать биться в стену? Особенно учитывая, что на мне почти не осталось живого места.

– Было приятно познакомиться. Шантель, миссис Даллас, – кивнула я одной и другой. – Спасибо за все. А теперь мне, пожалуй, пора.

Я влетела в свою комнату, сгребла в кучу и затолкала в чемодан свои немногочисленные вещи. Что-что, а быстро собираться в дорогу я умела.

– Пока он не явится сюда и я не передам тебя ему из рук в руки, даже не надейся выйти из этой комнаты, – загородила мне дорогу Шантель.

– Я что, безмозглая собачонка? – ядовито улыбнулась я. – Уйди, Шантель. Я больше не играю в ваши игры! Пока не найдется кто-то смелый, кто наконец объяснит, зачем я ему, если он даже не собирается со мной говорить.

Шантель не двинулась с места.

– А иначе я звоню в полицию и сообщаю, что меня удерживают силой, – рявкнула я.

– Можно сказать, полиция уже здесь, – спокойно сказала она.

– Что?

– Отставной офицер полиции Даллас к вашим услугам.

– Это, что, шутка? – Я окаменела.

Но в то же мгновение все стало на свои места. Я вспомнила, как хладнокровно и со знанием дела она вызывала «скорую» для Джея. Эти профессиональные, характерные для копа нотки, то и дело проскальзывающие в ее речи. «Все чисто», – сказала она, когда помогла мне собраться в номере гостиницы. Уже тогда я подметила, что она кто угодно, но не бездельница в рваных штанах.

– Шантель, – обратилась к дочери миссис Даллас. – Это не наше дело, как ты сама сказала. И ты не можешь удерживать человека силой, если он не хочет здесь оставаться.

– Могу. Сейчас эта дуреха пойдет и прыгнет с моста, и что я скажу боссу?

– Не прыгнет. Она не склонна к суициду, – заметила миссис Даллас. – Разве что к депрессии, но на фоне неурядиц в личной жизни это нормально.

– Какому еще БОССУ?! – вскричала я, игнорируя вердикт психиатра.

– Шантель не так давно ушла из полиции и теперь работает на Оушена.

– Поет на сцене, что ли?!

– Нет, она, как я и сказала раньше, частный детектив и еще телохранитель. Это вообще-то не было шуткой, – грустно усмехнулась миссис Даллас.

– Какое отношение имеет Оушен к частному сыску?!

– Мама, ни слова больше, о'кей? Это вообще-то не предназначено для левых ушей.

«Левых ушей?!»

Мое терпение лопнуло. Громко, с треском, с взрывной волной. Удивительно, как не вылетели стекла.

– Значит так, отставной офицер Даллас. Всю свою жизнь я была марионеткой. Подай то, принеси это. Сделай то, достань это. Это тебе нужно знать, а это не обязательно. Кнут, пряник, ошейник, свисток – и так без конца. Но теперь. Я. СЫТА. ПО ГОРЛО. Передай Гарри, что я его люблю, но послушно сидеть в клетке под присмотром и ждать его милости не собираюсь. Я больше не хочу быть собачкой. Я сбежала от одного собаковода не для того, чтобы найти нового!

Миссис Даллас оттащила Шантель с моего пути и, сжав меня в объятиях, шепнула мне на ухо: «Помни, все не важно, пока под тобой не шелестит непромокаемая простыня».

* * *

Мне чудилось преследование, казалось, что за мной следят. Я избегала смотреть в глаза прохожим и шла быстрым шагом. Возможно, кто-то на моем месте был бы польщен тем, что за ним «приглядывают», но только не я. За мной «приглядывали» так часто, что теперь это вызывало только раздражение и ярость. Прочь из этого дома, из этого города. Все равно куда, главное – подальше. Разобраться во всем. Успокоить нервы. Снять номер в отеле, напиться, отключить телефон и три дня лежать в кровати, лицом в подушку. Если я в самом деле ему нужна, Боунс найдет меня. А если нет, то так тому и быть.

Где-то спустя четверть часа после того, как я села на автобус до аэропорта, мой телефон начал разрываться. Я смотрела на дисплей, на котором светилось слово «Боунс», и не находила в себе сил ответить. После нескольких неотвеченных вызовов мой телефон принял короткое, категоричное сообщение: «Где ты?»

«Сбежала гулять без поводка», – сами собой набрали мои пальцы, но кнопку «отправить» я так и не нажала.