Гонка с преследованием

– Ты, главное, сиди, не падай, – сказало лицо. – Вот, на столбик плечиком обопрись. Дамочка, присмотрите за корешем, я за водичкой сбегаю. Эк его развезло на солнцепеке… Не спи, кореш! Я мигом.

Других слов Мултусов в этой жизни уже не услышал. И света в конце тоннеля не увидел. Был мрак, мрак и остался. Навеки.

Глава 2

Будем знакомы

В прихожей Максимка уперся и заявил, что гулять в коричневых шортах не пойдет, только в зеленых.

– Это почему же так? – присев на корточки, осведомился Мошков.

– Зеленый цвет военный, а коричневый – какашечный, – заявил сын.

И смотрел нахально, с вызовом. Думал, отец не найдет, что на это возразить. Ошибался пятилетний интриган. Володя Мошков никогда за словом в карман не лез, не тот у него был характер.

– Хорошо, так и постановим, – согласился он. – Только впредь никакого шоколада и эскимо. Они же коричневые. И бублики твои любимые… У них тоже цвет подозрительный.

– Ладно, могу и в этих. – Максимка критическим взглядом окинул свои короткие штанишки. – Они не так чтобы очень коричневые…

Мать, украдкой наблюдавшая за ними из гостиной, одобрительно улыбнулась. Ей нравилась манера общения сына и внука. Ее Володя никогда не давил на Максика и не заискивал перед ним. Они были почти на равных: два друга – один постарше, другой поменьше. Маргарита Николаевна полагала, что это самая удачная модель из всех возможных. Ее муж, Никанор Кузьмич, был с этим согласен, хотя в свое время проводил в семье линию жесткой диктатуры. Старость смягчила его, сделала добрее. Они неплохо уживались вчетвером.

Когда-то у Мошкова была жена, но она бросила его после того, как он, сбив автомобилем человека, угодил в колонию за неумышленное причинение тяжких телесных повреждений. Вернувшись из заключения, он узнал, что Элла недолго была матерью-одиночкой. Однажды она оставила Максимку переночевать у родителей, да так и не объявилась больше. Звонила пару раз, обещая приехать, и голос ее звучал не вполне трезво. Мошков вычеркнул ее из своей памяти. Жил с отцом и матерью, растил сына, крутил баранку. Он работал дальнобойщиком, поэтому не мог позволить себе самостоятельную жизнь. Кто-то должен был присматривать за Максимкой во время рейсов. С этим прекрасно справлялись отец и мать Мошкова.

Он был привлекательным мужчиной – черноволосый, поджарый, острый на язык, временами дерзкий и всегда бесстрашный. Многие женщины с радостью вышли бы за него замуж, но в этом вопросе Мошков был крайне разборчив. Он не хотел своему сыну традиционной мачехи из сказок и искал жену, которая бы полюбила Максимку не меньше, чем его самого. Пока что такая на жизненном пути Мошкову не попадалась. Одни чрезмерно сюсюкали, другие высокомерно косились. Он расставался с ними без сожаления. Максимка нуждался в настоящей любви, в настоящей материнской заботе. Подсовывать ему суррогатную мать не годилось.

Когда они гуляли вдвоем, женщины нередко бросали в их сторону заинтересованные взгляды, пытаясь определить, есть ли у них шансы. Черные глаза Мошкова и блуждающая на губах улыбка манили их, как огонь бабочек. Максимка уже научился различать такие взгляды и, столкнувшись с ними, дергал отца за руку, чтобы тот уделял ему все внимание.

Так мальчик поступил и на этот раз.

Они сидели в сквере на скамейке неподалеку от фонтана, наполняющего теплый сентябрьский воздух водной пылью. У их ног бубнили и толкались ненасытные голуби.

– Папа, – сказал Максимка, – у меня глаза какие – серые и зеленые?

Это был банальный ход. Услышав вопрос, Мошков понял, что поблизости находится интересная женщина. К некрасивым Максимка не ревновал. Похоже, успел изучить отцовский вкус.

– Глаза у тебя серо-зеленые, – определил Мошков. – Ну-ка, посмотри выше… еще выше…

У него тоже имелись собственные маленькие хитрости. Пока сынишка таращился в небо, Мошков успел рассмотреть незнакомку. Она сидела напротив, предусмотрительно сдвинув гладкие круглые колени. Босоножки и загорелые ноги казались одним неразрывным целым. На женщине был желтый сарафан, подобно желтому глазу светофора гласивший: «Внимание! Приготовиться!» А дальше – «зеленая улица» или «стоп», это уж как она сама решит.

Незнакомка была хороша собой: отличная фигура, правильное лицо, русые волосы, собранные на макушке. Точно такие волосы были у ее сына, мальчугана лет четырех, занятого раскопками посреди газона. Незнакомка слегка улыбнулась, как бы говоря: «Вот какие у нас замечательные сыновья, и примерно одинакового возраста, так что между нами есть кое-что общее. Привет!»

Мошков вежливо улыбнулся в ответ и переключил внимание на сына.

– Глаза у тебя не просто серо-зеленые, а с искоркой, – сообщил он. – Важно сохранить их на всю жизнь.

– Глаза?

– Искорки.

– Зачем? – спросил Максимка.

– Потому что без них взгляд потухнет и перестанет различать волшебство, – с серьезным видом пояснил Мошков.

– А оно разве существует? – усомнился Максимка.

– Если замечать, то да.