Гонки на мокром асфальте

Я подслушал ее разговор с Дэнни, и мне не понравилась ни цепочка ее рассуждений, ни выводы. Прежде всего, сообщение о скорой смерти, а во-вторых, заявление о том, что Зое будто бы требуется побыть в кругу людей, которых она не знает, да еще исключительно потому, что Еве уже недолго осталось жить. Нет, я не спорю, они, возможно, все люди прекрасные, в дутых штанах, куртках на овечьем меху и в свитерах, пропахших потом. Не знаю, может, и так. Только мне непонятно: почему они не могли собраться раньше? Зачем их компании потребовалось дожидаться смерти Евы?

Родственников понаехало навалом, и кто кому кем приходится, я даже гадать не стал. Только потом понял — все они друг другу двоюродные братья и сестры, хотя меня и смущала слишком большая возрастная разница между поколениями. Кое-кто из более молодых приехали не с родителями, а с дядями и тетями, а кое-кто из гостей вовсе оказались друзьями семьи. Зоя и Дэнни держались вместе, но в некоторых развлечениях участие принимали: к примеру, в прогулках верхом на лошадях, в катании на санках. Общие обеды и ужины проходили весело, и хотя народ относился ко мне, в общем, индифферентно, за столом всегда находился желающий скормить мне кусочек-другой чего-нибудь вкусненького. Никто не гнал меня пинками из-под стола, где я обычно прохаживался во время ужина. Я, конечно, нарушал свой личный кодекс, но ведь то же делали и остальные — дети засиживались за полночь, а взрослые просыпались к полудню, как собаки. Совесть моя чиста, с какой стати я должен был сторониться всеобщей разнузданности?

Хотя по природе я — натура противоречивая и конфликтная, многим недоволен, но то, что происходило вечерами, мне определенно нравилось. Перед коттеджем, где все комнаты и даже кровати были одинаковыми, находился выложенный камнем дворик с большим очагом посередине. Летом он, очевидно, использовался для приготовления пищи, зимой же в нем разводили костер. Камни, даже очень холодные, покрытые кристалликами льда, больно впивающимися между подушечками пальцев, меня не особо беспокоили, а костер я любил.

Огонь! Трескучий и жаркий, он пылал вечерами после ужина. Вокруг него, кутаясь в куртки и шубы, собирались все гости. У одного из них, в перчатках с обрезанными пальцами, появлялась в руках гитара, он долго играл, а остальные — пели.

Погода стояла минусовая, и я устраивался возле огня. Мы смотрели на звезды! На мириады звезд, сияющих на небе, потому что ночи были темнющими до ужаса. Издалека до нас доносился перестук покрытых снегом веток на ветру. Лаяли койоты, братья мои, приглашая друг друга поохотиться. Когда же мороз пересиливал жар очага, мы расходились по своим комнатам. Наши меха и куртки пахли дымом, сосновой смолой, горячими женскими грудями и похотью.

Именно в один из таких прекрасных вечеров, во время посиделок у огня, я заметил, что у Дэнни появилась поклонница. Молодая девушка, чья-то сестра, с которой Дэнни познакомился много лет назад то ли на День благодарения, то ли на Пасху, потому что, встретившись здесь, в коттедже, он удивился, как она сильно выросла. Подросток, но с очень развитыми формами — груди уже созрели для молока, а бедра — для деторождения, она вполне была готова стать женщиной, как физически, так и морально. Однако вела себя еще как ребенок — постоянно просила разрешения что-то сделать или взять.

Звали девушку-еще-не-женщину Анникой, и она проявляла исключительные ловкость и хитрость — знала, как сесть, чтобы оказаться рядом с Дэнни, и как двигаться, чтобы вроде как случайно коснуться его. У костра всегда сидела рядом с ним, за обедом — напротив него, в машине — на заднем сиденье, там же, где обычно устраивался он. Его шуткам она смеялась громче всех. Когда Дэнни снимал мокрую бейсболку, она любовалась его волосами. Она обожала Зою. Она выражала сочувствие Еве. Дэнни не понимал значения ее поступков. По крайней мере, действовал он так, словно ничего не понимал.

Узнали бы мы об Ахиллесе, не окажись у него уязвимой пяты? Кто такой Самсон без Далилы? А Эдип без косолапости? Немой по замыслу, я имел возможность изучать искусство риторики, не замутненной корыстью и эго, потому и знаю ответы на все эти вопросы.

Покажите мне героя без недостатка. Качества истинного чемпиона проявляются не в умении торжествовать победу, а в способности преодолевать препятствия, особенно те, которые сам создал, и добраться до торжества. Герой без недостатка не интересен ни аудитории, ни вселенной, основанной прежде всего на конфликте и противодействии, ибо всякий объект в ней сталкивается с непреодолимой силой, потому и движется.