Гонцы смерти

— На мне Шелиш. Сам Президент требует срочного расследования и раскрытия этого загадочного убийства, так что я выпадаю. Славка — тоже на Шелише. — Турецкий взглянул на Грязнова. — Костя сейчас с твоими этот вопрос утрясает. Я ему ультиматум выдвинул. Денис — тоже. Кто?

Реддвей молчал.

— И теперь скажи: почему ты не хочешь работать с ФСБ? Они мне уже звонили, жаловались, что ты с ними не контактируешь, обходишь стороной. Ты нам можешь сказать, в чем дело? — напрямую спросил Александр Борисович.

— Утечка, — мягко улыбнувшись, ответил Питер.

— И там утечка? — удивился Турецкий.

— Утечка, — упрямо повторил Реддвей.

— Та-ак, — проговорил Александр Борисович. — Ты понимаешь, о чем говоришь?

— Да. — Питер развел руками.

— Сведения тоже из Гармиша?

Реддвей кивнул.

— Может быть, они сказали и фамилию, через кого все утекает? — насмешливо поинтересовался Александр Борисович.

Питер помедлил и снова кивнул.

— И через кого же?

— Я обещал, что это останется в тайне. Это слишком серьезно, — вздохнул он.

— Тем более мы должны знать! — потребовал Турецкий. — Я не понимаю: либо мы работаем вместе, одной командой, и у нас нет друг от друга никаких тайн, либо начинаем делить: это мое, это твое, а это вообще не наше. Мы ведь тоже тут серьезными делами занимаемся. И враг у всех нас общий. Так?

— Так, — кротко согласился Питер.

— Тогда колись, а мы обещаем, что даже при пытках мы никому этой тайны не расскажем. Ну?

По лицу Питера было видно, какая борьба происходит у него в душе. Он молчал. Молчали и остальные.

— Я могу выйти, — неожиданно проговорил Денис. — Раз такое дело, то…

— Нет, не надо, — тяжело вздохнул Питер. — Я не доверяю одному человеку…

Дверь отворилась, и вошла Лара. За это короткое время она успела надеть новую блузку с яркими квадратами, а на шее у нее красовались красные бусы. Турецкий помрачнел, что пришлось прервать важный разговор, а Питер выразительно посмотрел на друга, как бы показывая лицом, что при ней он этого говорить не будет.

— Я не помешала? — заметив замешательство на лицах, спросила Лара.

— Ты нам никогда не мешаешь, — галантно улыбнулся Турецкий. — Но мы как раз начали говорить об одной интимной болезни, с какой познакомился один наш друг…

— Могу порекомендовать хорошего врача, — тут же предложила Лара.

— У меня тоже есть, — ответил Александр Борисович.

— Звонит Ирина Генриховна, — перешла на деловой тон Лара, всем видом показывая, что сделала это исключительно по старой любезности, — и хочет уточнить, если вы не сможете подойти к телефону, какие у вас планы на вечер? — глядя на Турецкого, спросила она. — Она интересуется, готовить ей ужин или нет.

— Пусть готовит, — помолчав, обронил Турецкий.

— Понятно. — Лара попыталась улыбнуться, но не смогла. — Кофе вам еще принести? — Она кокетливо посмотрела на Питера.

— Это можно, — сказал Грязнов-старший.

Лара собрала чашки и вышла из кабинета, даже не взглянув на Турецкого.

— Кто это, Питер? — спросил Александр Борисович.

— А кто у нас болен? — удивился Реддвей.

— Это не важно! Кто он?! Ты пойми, не зная, мы же не только себя подставляем, но и тебя тоже! — возмутился Турецкий.

— Я должен быть уверен, что вы никогда не… — Реддвей замялся, подыскивая нужный глагол.

— Мы обещаем: умрем, но тебя не продадим. И вообще, моментально забудем все, что ты нам сказал, — обняв Питера, пообещал за всех Турецкий.

— Просто они тогда сразу вычислят моего человека в Швейцарии, а потерять этого человека я не могу.

— Мы же тебе дали слово, — сказал Турецкий.

Реддвей взял листок бумаги и крупно написал: «Фомин».

— Фомин? — удивился Грязнов-старший.

— Тс-с! — Питер приложил палец к губам и тут же сжег бумагу.

— Этого не может быть! — обалдев, прошептал Турецкий. — Ты понимаешь, что говоришь?!

— Да, — невинно отозвался Питер, кивая.

— Откуда информация?

— Это все, что я могу сказать! — отрезал Питер. — Больше ничего не просите, не скажу!

— Так-так, — пробормотал Турецкий, разливая коньяк по рюмкам. — Что ж, это хорошо! Ты, Питер, настоящий друг, мы этого не забудем! Что ж, есть повод для отличного тоста: за нашего друга из далекого немецкого городка Гармиша у подножия Альп, где коровы ходят по улицам, как люди!

— Шутка, — улыбнулся Денис.

— Какая шутка? — не понял Александр Борисович. — Я сам видел, и Питер подтвердит.

— Да-да, — закивал Реддвей.

— За тебя, Питер!

Они все чокнулись и дружно выпили. Даже Денис.

— Ты чего пьешь, ты же за рулем?! — удивился дядя. — Кто нас повезет?

— Я что, извозчик? — разозлился Денис. — Имею я право один раз в жизни напиться?!

14

Сергей Басов ровно в девять утра позвонил в институт. Его дядя, академик Илья Евгеньевич Басов и директор НИИ физики электромагнитных излучений, был уже на месте и по привычке разбирал служебную корреспонденцию.

— Я сегодня не приеду, — сказал Сергей.

— Что-то случилось? — спросил Басов.

— Нет, — выдержав паузу, ответили на другом конце трубки, и академик в волнении снял очки, оторвавшись от бумаг. Пауза свидетельствовала, что племянник не хочет говорить об этом по телефону. — Просто немного сердце пошаливает, я полежу денек. А вечером к тебе заеду.