Гопак для президента

— За машиной установили наблюдение? — на всякий случай решил он уточнить, хотя знал, группа на объекте работает очень надежная. Но лишний раз спросить не мешает.

— Четвертый уже ведет «ривьеру», — с легкой обидой в голосе отозвался Джей Ти. — Как только будет от него информация, я вам сообщу…

— Отлично! — резюмировал Вайт, хотел задать еще какой-то вопрос, но Джей Ти опередил его.

— Машина принадлежит Денису Гребски, в прошлом Денису Гребенщикову, проживающему… Я уже послал информацию в компьютерный центр, сэр… Фото тоже там…

— Спасибо, Джей Ти.

Вайт отключил селектор и задумался. Фамилия Гребски попадалась ему в каких-то бумагах, причем совсем недавно.

Глава 23

Проснулся Денис, как ни странно, от щебетания птиц за окном спальни. В своей квартире, расположенной в центре города, он просыпался от шума автомобилей, людского гомона, но никак не от пения птиц. Сюда же, во владения Славика Зинчука, звуки цивилизации не проникали, и это было непривычно. Гребски не впервые остался ночевать у гостеприимного приятеля, так уже случалось. И каждый раз он засыпал с большим трудом. Не хватало привычных уличных шумов, создающих фон жизни для населяющих мегаполисы представителей рода человеческого. Однако в этот свой приезд Гребски заснул мгновенно.

Напряжение последних дней сказалось на его организме, хоть и тренированном, но все-таки имеющем свой ресурс. Уже во время разговора он почувствовал, что глаза его неумолимо закрываются, словно к векам подвесили пудовые гири, а мозги затуманиваются непреодолимой дремотой, сил сопротивляться которой у него не осталось. О чем он и сообщил Славику. Хозяин, выкатившись на кресле из-за своего огромного, заставленного мониторами стола, подхватил валящегося от усталости приятеля и доставил в одну из восьми спален, имеющихся в доме. Ощущение прикосновения к подушке осталось в памяти Дениса, но дальше… дальше был сон без сновидений. Даже тупая ноющая боль от раны исчезла. То есть, конечно, она была, но Денис ее просто не ощущал.

Открыв глаза, Денис созерцал кружевной балдахин, возносящийся над огромной кроватью, способной разместить не менее шести человек и покоящейся на массивных резных колоннах красного дерева. Спальня была залита солнечным светом, но тут, под балдахином, царил матовый полумрак, из которого не хотелось выбираться.

— Хорошего помаленьку, — сообщил сам себе Гребски, резко поднимаясь и спуская ноги на прохладный паркет. — Одиннадцать часов! Ну, вы и спать, мистер!

В ванной комнате он нашел все, что ему могло понадобиться для обработки раны. Заботливый Славик выложил необходимое на доступном для обозрения месте. Морщась, отодрал присохший бинт, в зеркало осмотрел порез, достаточно глубокий, но скользящий, покачал головой, отбросив мысль обратиться к врачу Аккуратно обмыв рану, залепил ее лейкопластырем с антисептической прокладкой, стараясь не замочить плечо, встал под душ.

Мощные струи воды, хлещущие по телу окончательно привели его в рабочее состояние. Он облачился в чистую одежду, оставленную для него все тем же предусмотрительным Славиком, прихватил кобуру с револьвером и отправился на поиски хозяина.

Хозяин обнаружился на своем рабочем месте, словно и не уходил никуда от своих компьютеров. Заслышав приближение журналиста, он повернулся, торопливо дожевывая что-то, махнул рукой в сторону небольшого столика у стены, на котором, прикрытое салфеткой, находилось нечто. Тут же стояла кофеварка.

— Я там тебе бутерброд сделал, — справившись с процессом проглатывания, сообщил Славик. — Ты так стремительно отключился, что я тебя и покормить не успел.

— Да уж, конфуз вышел, — признался Денис.

— Да брось ты. Учитывая обстоятельства, ты еще долго держался… Да и сейчас выглядишь как огурчик… Рука болит?

Денис пошевелил плечом, проверяя, беспокоит ли его рана. Помедлил секунду в раздумье, пришел к выводу, что не беспокоит, и сообщил об этом Славику. Тот удовлетворенно кивнул:

— Ну и славно! Что называется — «готов к труду и обороне!».

— Это точно, — невесело усмехнулся Гребски. — К труду ратному и круговой обороне…

Славик крутнулся на кресле, посмотрел на журналиста внимательно, взъерошил рыжие волосы.

— Кстати, о ратном труде… Ты, перед тем как отрубиться, начал признаваться… — сказал он, а увидев удивленные глаза приятеля, хохотнул: — Не в любви!

— Уф! — изобразил облегчение Денис, судорожно пытаясь вспомнить промежуток времени между его прибытием в особняк и постыдным проваливанием в сонное беспамятство. — Очень интересно! И что же я тебе плел?

Славик с минуту не отвечал, смотрел на него серьезным взглядом. Потом беззаботно сообщил, словно ничего не значащую вещь:

— Прикольно! Ты сказал, что должен признаться мне в чем-то, что не можешь таить столь опасные вещи от лучшего друга… Спросил, знаю ли я, кто такие воры в законе и, получив утвердительный ответ, потребовал глоток виски, а получив оное, тут же отключился, так и не удовлетворив мое, согласись, вполне объяснимое любопытство.