Горбатая гора

К концу лета Фэйн разорился, техасцы уехали, лошади сдохли, а Галактическое ранчо купил какой-то крупный магнат в области пищевой промышленности. Он специализировался на завтраках из натуральных растительных продуктов и заявил, что не хочет ничего, кроме как позволить ранчо «вернуться к естественной природной среде». Миссис Фриз, у которой не было надежды найти работу, если только она не хотела опять надеть передник и заняться стряпней, отправилась в «Очаг» и заказала себе виски. Через какое-то время ее окликнул плаксивый голос:

— Привет, миссис Фриз.

— А, старая тюремная пташка Бенни, — отозвалась она, покосившись на парня.

— Скажете тоже! Я нынче в порядке. Между прочим, занял ваше место. Сторожу теперь угодья Кара Скроупа. Живу в вашем бывшем домике.

Волокнистые зерна ячменя-лисохвоста болтались у Бенни на рукаве.

— Господи ты боже мой!

Они смотрели игру в гольф. Звук в телевизоре был выключен. Миссис Фриз допила виски, попросила воды, а потом еще стакан спиртного. Бенни обмакнул палец в свое пиво и облизал его.

— Вот что я хочу знать, — поинтересовалась миссис Фриз, — он тебя не очень беспокоит?

— Кто? Кар?

— Да, этот сукин сын Кар.

— Он никого не беспокоит. То есть в каком-то смысле — да… Думаю, вы правы, Кар чокнутый, но на людей не бросается. Сидит целыми днями на берегу реки и ест чипсы. После завтрака приходит и смотрит на старую железнодорожную эстакаду — прихватив с собой пять-шесть пакетиков чипсов и пузырек аспирина. Принесет кухонный стул и сидит среди ив. Я приношу ему туда сэндвичи на ужин. А домой приходит уже затемно. Каждый день у него голова от боли просто раскалывается. Если хотите знать мое мнение, у него опухоль в мозгу. Вчера взял походную палатку, которую где-то раздобыл, и пытался поставить ее у ручья — а про опорный шест позабыл.

— Да что он там делает, черт его дери?

— Ничего. Говорю вам. Вообще ничего. Конечно, это не наше с Коди Джо дело, но ранчо вылетает в трубу. А Кар все сидит и смотрит на воду. Иногда опускает в нее руку. Иногда голову. Рыбу не ловит, ничего не делает. Так, забавляется. Вот интересно, чем он займется, когда придут холода?

— Ну, на этот вопрос тебе никто не ответит, — буркнула миссис Фриз.

Она заказала еще виски. Надо за что-то держаться… Пусть даже придется надеть передник, черт с ним. Все равно это лучше, чем вот так, как Кар Скроуп, сходить с ума, сидя на глинистом берегу.

перевод В. И. Шубинского

Одинокий берег

Видали когда-нибудь дом, горящий ночью где-то очень далеко, черт знает где, на огромной равнине? Ничего, кроме сплошной черноты, только свет фар вырезает в ней узкий клин, как будто ты в открытом океане — такой же примерно пейзаж. И в этой сплошной кромешной тьме дрожит язычок пламени величиной с ноготь большого пальца. Можно ехать час и видеть его, пока либо он не угаснет, либо ты не свернешь с дороги, изрешеченный пулями, чтобы закрыть глаза или поднять их к небу. Может, путник и подумает о людях в том горящем доме — как они пытаются спастись по приставной лестнице, но вообще-то, пожалуй, ему нет до них никакого дела. Они слишком далеко, как и все остальное.

В тот год я жила в занюханном трейлере у ручья Чокнутой, и мне казалось, что Джозанна Скайлз как раз такая — похожа на горящий дом, на который смотришь издали. Она напоминала иссохшую, поросшую колючками равнину, посреди которой иногда вдруг вспыхивает трава. Обычно такие пожары гаснут сами по себе, немногие люди вдруг занимаются от них ярким пламенем.

У меня тогда и своих неприятностей хватало, взять хотя бы историю с Райли, с мужиком моим, такое не вдруг уладишь. Меня не оставляло ощущение подступающего жара и надвигающегося смерча. В общем, я была, прямо скажем, не в лучшей форме.

Я сняла старенький домик-трейлер. Скорее, это был прицеп, который таскают за машиной, такой тесный, что и кошке «брысь» не скажешь, шерсти не наглотавшись. Бывало, ветер подует — слышу, как от прицепа отваливаются какие-то части и громыхают по земле. Мне сдал его Оукал Рой. Он говорил, что в пятидесятые годы был в полном порядке — работал каскадером в Голливуде. Сейчас Рой спивался. За ним постоянно таскалась какая-то кривобокая псина, и однажды, приехав ночью, я видела, как она, припав к земле, глодала длинную окровавленную коровью кость. Эту собаку следовало бы пристрелить.