Горбун лорда Кромвеля

Крепко держась за перила, я миновал крестную перегородку. Каждый мой шаг отзывался скрипом металлического ограждения. Однажды я не на шутку напугался, ощутив, как оно сильно задрожало под моей рукой, но тут же постарался успокоиться, убедив себя, что площадка, на которой я нахожусь, вполне безопасна, поскольку каменотесы на ней уже работали. Правда, я также знал, что обрушившиеся камни могли расшатать перила, и от этой мысли мне снова становилось не по себе.

На противоположной стороне храма, вытянув вперед руку с мечом, двигался по навесной дорожке Марк. Мы подступали к преступнику с двух сторон. Теперь ему было от нас не уйти, он угодил в ловушку. Предвкушая долгожданную встречу, я взмахнул тростью и еще крепче сжал ее в руке. Ноги у меня дрожали, и я усилием воли пытался успокоиться.

Вглядываясь в полумрак храма, я продолжал идти вперед. Ничего. Ни единого звука. По мере приближения к верхней части церкви дорожка изгибалась полукругом, и через некоторое время, стоя у противоположных стен алтаря, мы с Марком в недоумении уставились друг на друга. Нас разделяло не более пятидесяти футов, тем не менее между нами никого не было. Мой юный приятель глядел на меня изумленным взором.

— Он убегал в этом направлении. Я это точно видел, — сказал он.

— Ну и куда же он делся? Во всяком случае, в этой стороне церкви никого нет. Должно быть, ты ошибся. Он ушел другим путем. В сторону двери.

Я обернулся и проследовал взглядом вдоль дорожки, по которой я только что двигался: ее конец был полностью поглощен мраком.

— Клянусь жизнью, он был здесь.

— Ладно, ладно. — Я глубоко вздохнул. — Успокойся. Если он в противоположной стороне церкви, от нас он все равно не уйдет. Я уверен, что по лестницам никто не спускался. В противном случае мы бы это слышали. Идем в другую сторону.

— Может, нам лучше спуститься вниз? Один из нас мог бы позвать кого-нибудь на помощь.

— Нет. Одному невозможно держать в поле зрения обе лестницы сразу. В таком большом помещении убийца, спустившись вниз, без труда сможет скрыться из виду.

Развернувшись, мы тем же путем отправились в обратном направлении. Глаза у меня болели оттого, что приходилось усиленно вглядываться в темноту. Когда я миновал крестную перегородку, внутри у меня что-то екнуло. Однако что именно меня насторожило я понял лишь некоторое время спустя. На площадке стояло не три статуи, как обычно, — святого Иоанна-Крестителя, Господа нашего и Пресвятой Девы Марии, — а четыре.

Едва я остановился и обернулся, как в воздухе что-то просвистело и ударилось о стенку позади меня. К моим ногам упал кинжал, и мне все стало окончательно ясно. Тот, кого я принял за стоявшую посередине скульптуру, оказался живым человеком, облаченным в одежду бенедиктинца. Когда я опомнился, эта мрачная фигура уже карабкалась через ограждение, взбираясь на навесную дорожку. Я бросился за ним вдогонку, но, к несчастью, обо что-то споткнулся и упал на перила. На секунду моя голова и плечи повисли над пропастью, и я в ужасе уставился вниз, поскольку от пола меня отделяло весьма внушительное расстояние. Когда же мне наконец удалось восстановить вертикальное положение, монах уже скрылся из виду и, судя по грохочущим шагам на лестнице, спускался вниз.

— Марк! — закричал я. — Сюда! Он уходит!

За эти несколько минут Марк успел удалиться на весьма приличное расстояние, поэтому подоспел слишком поздно — преступник уже несся по противоположной от него лестнице вниз. Звук его удалявшихся шагов раздавался как раз за той стеной, возле которой находился я. Оправившись от небольшого потрясения, я кинулся вслед за ним, однако оказался у подножья ступенек одновременно с Марком, который к этому времени уже успел спуститься по другой лестнице.

— Он был наверху крестной перегородки! — крикнул ему я. — Стоял рядом со статуями. Не видел, часом, кто это был? Он уносил ноги, как очумелый.

— Нет, сэр, не видел. Когда я подоспел, он уже мчался по лестнице вниз. — Марк уставился на крестную перегородку. — Должно быть, он успел взобраться на нее, пока мы поднимались по лестницам. О Господи Иисусе! И как только он отважился стоять там без всякой поддержки и перил!

— Его расчет был прост. Он полагал, что реформаторы питают неприятие к скульптурам и потому невольно отвращают от них свои взоры. Что ж, сегодня придется нам признать свое поражение. Теперь он скрылся.

Я посмотрел на кинжал, который подобрал по дороге. Это было острое, без всяких украшений, стальное оружие. Самое обыкновенное — ни надписи, ни клейма. Сжав его в руке, я так сильно ударил кулаком по стене, что руку пронзила острая боль.

— Послушайте, сэр. А как же насчет Габриеля? Разве вы уже не считаете его убийцей? И скажите, что вы нашли там, в потайном коридоре?

Я заколебался.

— Видишь ли, я ошибся. Жестоко ошибся. У него не было никаких тайн. Теперь еще один человек пострадал вместо меня. Нас постигла еще одна смерть, несмотря на мои молитвы. — И, с гневом посмотрев на купол, я добавил: — Но клянусь, она станет послед ней.

ГЛАВА 26