Горбуны2.Сны

Мы пошли в кафе на Красной, поднялись по лестнице на второй этаж, кафе располагалось над телекоммуникационной компанией. Кафе было известно, оно было приемлемым даже для студентов. Мы сели за круглый столик в середине зала.

Официант принес нам меню. Оно было на английском.

– Could you translate for me?

– Sure!⁷

Я перевела несколько строчек для Брэнды. Мы решили попить кофе. Я долго рассматривала меню и в итоге выбрала эспрессо. Я в кофе совершенно не разбиралась. Мне понравилось название и цена.

Брэнда по-английски назвала капучино с молоком. Она вдруг совершенно неожиданно для меня заговорила по-русски – ей только что вкололи русский язык… но я говорила по-английски, и русский ей тут же убрали…

Пока мы ждали кофе, я рассказала, что учусь на информатике, а она уже отучилась на ветеринара.

– I just love big dogs! I just love them! – она была очень эмоциональна и много во все зубы улыбалась. У нее была очень тонкая верхняя губа. – Big shaggy dogs!

– I have a black cat… She is not very nice⁸.

– Черная? А у нее короткая шерсть?

– Нет, длинная…

– А, длинная…

Официант принес ей большую чашку с пенкой и мне совершено маленькую чашечку черного кофе и крошечную шоколадку к нему. Мы в кафе пили кофе.

Брэнда громко рассмеялась.

– It is so small!⁹

– она прямо расхохоталась. – It is so small! – Брэнда продолжала смеяться и показывала пальцами размер моей чашечки…

Мой кофе был очень горьким. На дне остались зерна, и Брэнда предложила мне погадать. На дне чашки ничего не было видно, и она перелила мои зерна в свое блюдечко.

– Let’s see… It looks so complicated… Maybe it is a goose… Arina, you are a goose¹⁰.

Я в блюдечке не увидела и намека на фигуру гусыни. Или я как-то не так смотрела.

– Вот, смотри, это ее шея. А это клюв… Или это пес…

Она хотела поговорить со мной о моих показаниях, но я еще не знала о проделках американцев. Все мои показания отправляли в уровни памяти N – если бы я на самом деле стала талантливым писателем, то я бы все вспомнила, и только в этом случае.

– Твой дедушка имеет медаль «за заслуги», и мы можем иногда ставить вето на операции Эдама…

Тут открыли черную дыру, и в ней появился отец Брэнды, судья Гибонсон, загримированный по нее. Его тоже интересовало, собираюсь ли я давать показания. Его от Брэнды мне было сложно отличить…

– Она как ребенок, – сказал судья обо мне. – Но сначала показания будет давать Яся и Саша Янченко. А потом через пять лет Яна.

– Знаешь, сколько отец живет? Он 1917 года! Представляешь! Его «вечным» сделали в противовес российским судьям 1917 года, которые жалели Николая Второго и водой его поили перед смертью!

– Эдам поклоняется маскам. Таким преступникам, как Кай Беспощадный с Трутона. Ничего святого… Видишь, какая она белая. Чтобы клоны на все тело хоть краску наносили. Ты попробуй-найди такой цвет кожи!

В черной дыре потом появлялся американский шериф… Судья достал черную сумку с растяжителем времени…

– Знаешь, сколько ему денег заплатили, чтобы он никогда не открывал дела Эдама Хейсонда? И закрывал на все глаза…

Шериф почему-то закрыл лицо руками и расплакался. Его дочь сейчас «висела», была на краю гибели, ее пытал Эдам Хейсонд. Шериф выдвигал новые обвинения против Эдама, а Эдам шантажировал шерифа дочерью, чтобы он закрыл дела, а судья Гибонсон ему помогал. Кстати, этой дочерью шерифа была будущая жена Дэвиса.

…– Примите единственно правильное решение, – похлопал его по плечу судья… – Он приехал сюда узнать, собирается ли кто-либо давать показания против Эдама, но здесь все еще бесперспективнее, чем у нас… Видите, здесь также… Одна темень и ни одного нормального свидетеля. Они будут давать показания, но позже…

Судья приобнял шерифа, и они скрылись в черной дыре… Через время судья появился и сказал: – Он подписал! Шериф закрыл все дела против Хейсонда!

Судью поздравили с триумфом, Брэнда жарко обняла папу. А где-то от беззаконий Эдама зашло солнце.

– Смотри за ней, – сказал он дочери напоследок и благословил на испытания в России. – Это ваша основная гусыня! – он показал на меня пальцем и навсегда скрылся в черной дыре…

Настоящего шерифа избили и отправили в колодец, а его место занял клон Эдама. В Америке прошло две недели, не знаю, сколько мы сидели в том кафе… Шериф сидел в колодце, и все боролись за его жизнь. Клон подписал за шерифа закрытие дел. В итоге дела были закрыты, Гибсон пополнил карманы. А шерифа достали с отбитыми руками – Эдам всегда думал, что лучше держать послушных и боящихся, а этот шериф уже был управляемым… Закрытие дел подписал клон шерифа, а настоящий шериф потом подписал документы задним числом и их заменили. Так теперь в Америке закрывали дела преступников.

Я тут же все забыла, как обычно… Эту сцену опять отправили в энные закрома моей памяти. После встречи Брэнда отправила мне эсэмэс «Спасибо за нашу встречу, она была незабываема».

С тех пор в кафе с подругами я заказывала себе капучино – оно выглядело правильно, как и должно кофе в кафе. И не любила эспрессо…

Искусство