Горчаков

В начальный период работу по подготовке проекта реформы фактически возглавил Сергей Степанович Ланской (1787–1862). На заседаниях очередного специального комитета, учрежденного «к указанию начал, на которых может и должно быть совершено освобождение крестьян», Ланской решительно заговорил о невозможности выкупа крепостных людей и безземельного их освобождения. Консервативное большинство встретило его предложения в штыки, разразилась горячая полемика, не давшая, впрочем, никаких конкретных результатов.

В самый разгар споров произошло событие, которого давно ожидали император и его сторонники. Виленскому генерал-губернатору В. И. Назимову удалось склонить дворян своей губернии подать прошение об отмене крепостной зависимости крестьян. Правда, в адресе на высочайшее имя литовские помещики допускали лишь их освобождение без земли, однако Александр II, проигнорировав этот пункт прошения, издал рескрипт, в основу которого была положена программа Ланского. Литовским помещикам предлагалось избрать губернский комитет для разработки реформы согласно принципам, заявленным министром внутренних дел.

Немедленно по опубликовании этого рескрипта в обществе началось брожение. Главной мишенью консерваторов стал, разумеется, Ланской. В отличие от главного либерала — великого князя Константина, Ланской, не принадлежавший к царской фамилии, подвергся не имевшей удержу травле со стороны своих противников. Однако министр предвидел такой поворот событий и сделал все, чтобы ви-ленский прецедент, сдвинувший дело с мертвой точки, вовлек в орбиту реформаторской деятельности всю страну. В течение одной ночи он напечатал сотни экземпляров рескрипта и разослал их наутро во все концы империи, придавая, таким образом, полную гласность действиям правительства. После этого противники реформы лишились возможности по своему усмотрению воздействовать на процесс образования дворянских губернских комитетов.

Когда намерения императора отменить крепостное право были официально оглашены, появились попытки разжигания массовой истерии, возникли слухи о повсеместных волнениях крестьян и близости демократической революции. Под влиянием такой «информационной атаки» Александр вновь начал колебаться, но Ланской выступил последовательным защитником проводимой линии. Министр внутренних дел представил царю подробный отчет обо всех случаях неповиновения крепостных с момента опубликования рескрипта. Статистика свидетельствовала, что волнения хотя и происходили, но, как правило, ограничивались пределами отдельных поместий и не имели тех угрожающих масштабов, которые им приписывали.

Первый, очень сложный этап всестороннего реформирования российской действительности, когда небольшому числу, буквально горстке преобразователей противостояла вековая косность большинства русских помещиков, когда для начала великого дела необходимо было хоть на йоту сдвинуть монолитную глыбу консервативного сознания целого класса, — этот этап прошел под знаком взвешенных действий министра внутренних дел Ланского. Он всеми силами противился нагнетанию атмосферы страха, избегал крайних мер, твердо стоял на своем, не прячась от уничтожающей критики. Как вспоминал видный либеральный деятель той эпохи Я. А. Соловьев, «от министра внутренних дел требовали войска и строгих полицейских мер, а он настаивал на скорейшем опубликовании начал предпринятого преобразования; ему со всех сторон говорили, что в таком деле нельзя торопиться, а он со своими предписаниями, — исполняя священную волю Государя Императора… торопил, с своей стороны, дворянство к скорейшему представлению адресов, поставляя предводителям на вид, что не от поспешности, а от медлительности дворян можно ожидать пагубных последствий. Плодами этих распоряжений были: немедленное представление дворянами адресов об открытии комитетов и терпеливое ожидание народом обещанной ему свободы»[87]. В этом и состоит главный результат служения Ланского, его неоспоримая, хотя и многими позабытая заслуга перед Отечеством.

Между тем в конце 1858 года губернские дворянские комитеты стали присылать в столицу подготовленные ими проекты освобождения крестьян. Для их рассмотрения и выработки единой программы отмены крепостного права было предложено организовать специальные Редакционные комиссии. Царь согласился на это, но с тем условием, «чтобы председательство… было поручено генерал-адъютанту Ростовцеву»[88]

. Так основные рычаги управления в подготовке реформы перешли к другому давнему другу императора, имевшему к тому же неоспоримые заслуги перед правящей династией.

Дом № 3 по Марсову полю украшает мемориальная доска, гласящая, что здесь с 1817 по 1825 год жил участник вооруженного восстания против самодержавия Е. П. Оболенский. Но мало кто знает, что в тот же период жильцом этого дома был еще один выдающийся человек, сыгравший огромную роль в проведении великих преобразований эпохи Александра II. Этот человек — Яков Иванович Ростовцев (1803–1860).