Горчаков

Рейтерн возвел бережливость в ранг государственной политики. Его упорное нежелание выделять большие средства на нужды других ведомств часто приводило к жарким баталиям в Комитете министров. Против такой позиции особенно возражал Дмитрий Милютин, с математической точностью доказывавший, что денег, выделенных на реформирование армии, недостаточно. Рейтерн выстаивал в этих спорах и столь же точно и последовательно доказывал, что ни одна страна мира за всю историю не имела столько военных расходов в мирное время, как Россия, что в нестабильный период коренных преобразований государству более чем когда бы то ни было следует воздерживаться от крупных трат, иначе последствия могут быть непредсказуемыми. Отладить хозяйственный механизм государства можно было, по мнению Рейтерна, лишь через развитие производительных сил. Для этого следовало поддержать частнопредпринимательскую деятельность населения. Впервые в России в экономический обиход был введен рынок ценных бумаг, созданы первые частные коммерческие банки, ссудно-сберегательные товарищества, выстраивались правила, регулирующие кредитно-денежные отношения. В трудных условиях переходного периода проводились поиски оптимальных налоговых форм, приемлемых таможенных тарифов, вводились меры преодоления нарождавшегося монополизма.

Основное внимание финансового ведомства было сосредоточено на развитии транспортной сети страны, поскольку нехватка железных дорог была главным препятствием в развитии товарного производства и сбыта зерна, мануфактурных изделий. Создавались благоприятные условия для строительства железных дорог, протяженность которых примерно за двадцать лет возросла более чем в двадцать раз.

Однако устанавливаемые правила, предполагающие легитимное развитие акционерных коммерческих банков и предприятий, не поспевали за процессом. Новая экономическая политика, становление рыночных форм хозяйствования сопровождались злоупотреблениями, биржевыми кризисами. Строить новую экономику в условиях финансового хаоса было непросто. Бремя государственных расходов, вызванных польским кризисом, Кавказской войной, военной реформой, реформой образования, переустройством системы управления, наконец, расходы на содержание двора не давали возможность сводить концы с концами. Попытки укрепить национальную валюту ни к чему не приводили. Решения, принимаемые с целью стабилизировать налоговое бремя, не давали желаемых результатов.

Все годы служения на посту министра Рейтерн опасался бедствия, могущего перечеркнуть те положительные результаты, которые были получены. Таким бедствием стала война. Рассудительный Рейтерн справедливо полагал, что гарантией преодоления финансового кризиса прежде всего является сохранение мира, и потому резко отрицательно относился ко всему, что могло бы его нарушить. Он категорически протестовал против расширения экспансии в Среднюю Азию, готов был продать Аляску по смехотворно малой цене, чтобы только избежать осложнения отношений с США, отверг предложение Горчакова выступить с территориальными претензиями к Турции после отмены нейтрализации Черного моря, наконец, умолял императора отказаться от Балканской кампании 1877–1878 годов. В записке, направленной Александру II, Рейтерн предсказывал ее трагический исход, убеждая царя, что война «принесет России неисправимое разорение и приведет ее в положение финансового и экономического расстройства»[97]

. Однако его голос услышан не был. Две огромные империи — Российская и Османская — вновь сошлись в жестокой и кровопролитной схватке.

Министр, видя, как на его глазах рушатся плоды многолетней работы, с началом Балканской войны подал прошение об отставке, но, движимый чувством долга, оставался на своем посту вплоть до заключения Берлинского мирного договора (1878).

Очевидно, что деятельность на таком посту в столь сложное время не могла привести к устраивавшим всех результатам. И министерство, и Рейтерн систематически подвергались критике, нападкам оппозиции, тем более что самого министра нельзя было назвать личностью особо яркой, такой, какими были Горчаков и Валуев. В нем было что-то от бухгалтера, предпочитавшего вести утомительные разговоры на языке цифр. Но он умел заставить себя слушать, его аргументы порой имели решающее значение. Рейтерн понимал уязвимое положение возглавляемого им ведомства, весьма самокритично относился к себе и результатам своей деятельности. Несмотря на льющуюся со всех сторон несправедливую и некомпетентную критику, министр не стремился прибегать к легко доступным мерам административного наказания. Тем более что реально финал министерской карьеры Рейтерна был отмечен заметным успехом. Систематические усилия, направляемые на экономическую поддержку крестьянской реформы и развитие сети железных дорог, дали ощутимые результаты в критический для страны военный период. Неурожай 1877 года в Европе, вызванный сильной засухой, стимулировал российский экспорт — появилась возможность с большой выгодой для себя торговать с европейскими странами.