Гордиев узел

Булнаков закрыл дверь. Кабинет располагался в угловой комнате с окнами на две стороны; одна стена голая, на другой — картина с двумя шезлонгами под солнечным тентом перед широким морским простором. В углу между двумя окнами — большой письменный стол, напротив — угловой диван и несколько мягких кресел. Они сели. Дешевые эффекты, подумал Георг. Вот «темный чулан», дверь без ручки и кино — это было сильно. Им надо было дожимать его там, внизу. А теперь, после длинного перехода и булнаковской болтовни, страх у него уже прошел.

— Вот смотрю я на вас и могу с уверенностью сказать: вы стали другим. Это уже не тот робкий молодой человек, который…

— Достаточно. Это мы уже проходили. Вы, наверное, догадываетесь, что мне от вас нужно. Я разлюбил Прованс, а Прованс разлюбил меня. А чтобы начать новую жизнь в других краях, нужны деньги. Именно их я и намерен получить от вас.

— Деньги… — Булнаков вздохнул. — Если бы тогда, в Кадене, вы согласились на финансовое решение вопроса, вы избавили бы нас — и прежде всего себя — от кучи неприятностей. Но теперь все неприятности позади, история наша закончена, заключительный аккорд прозвучал, итоговая черта подведена, смета закрыта. В моем распоряжении уже нет денег, которыми я мог бы воспользоваться в данной ситуации.

— Закончена? Эта история потянет на роман с продолжением. Если уже вторая часть оказалась настолько увлекательной — во всяком случае, для меня! Смена декораций: вместо провинциального захолустья — город с мировым именем, вместо задрипанного кабинетишки — элегантный офис, вместо переводов — редкие металлы и породы дерева, вместо мсье Булнакова — мистер Бентон. Хотя интересы и действующие лица остались прежними. Что же говорить о третьей части, когда на сцене появятся любопытные репортеры, полиция и ЦРУ!

— Давайте не будем повторяться. Мы, кажется, еще в Кадене выяснили, что полиция не самый приятный способ решения ваших проблем.

Булнаков покачал головой, на лице его появилось сочувственно-раздраженное выражение, с каким увещевают капризного ребенка.

— Я и пришел к вам потому, что два миллиона долларов для меня более приятный способ решения моих проблем, чем полиция, ЦРУ или пресса. Но если вы не готовы принять мои условия, то я уж как-нибудь переживу маленькие неудобства, которые, возможно, возникнут у меня после обращения в полицию.

Георг подчеркнул «маленькие неудобства» и «возможно».

— Два миллиона долларов?.. Вы что, спятили?

— Хорошо, тогда три миллиона. Не забывайте, любезнейший, что я очень огорчен всем случившимся со мной. Я любил свою жизнь в Кюкюроне, любил своих кошек и ценил неприкосновенность своего тела как выражение моей целостности. И уж если вы хотите, чтобы я лишил себя этого удовольствия — устроить грандиозный скандал, то вам действительно придется хорошенько раскошелиться!

Булнаков рассмеялся:

— Как вы себе это представляете? Просто заявитесь в ЦРУ, вызовете дежурного офицера и расскажете ему свою историю? И раскроете страшную тайну — что за скромным фасадом «Таунсенд энтерпрайзес»…

— …скрывается русская или польская разведка.

— Чему бы грабли ни учили, а сердце верит в чудеса!.. — захохотал Булнаков, хлопая себя по ляжкам; его огромный живот колыхался. — Нет, вы просто прирожденный юморист!

Георг терпеливо ждал.

— Если это вас так интересует…

Булнаков наконец успокоился.

— …сначала я пойду к представителям прессы. Мы вместе просмотрим сделанные мною копии кое-каких документов и фото, а там пусть они сами решают, когда мне отправиться в ЦРУ или в полицию. У них богатый опыт в таких делах и прекрасное чутье в отношении выбора момента. Да, кстати, вы, как я имел возможность убедиться, располагаете богатым видеоматериалом, но, может быть, вас порадует этот фотосувенир. Он напомнит вам о прекрасной жизни в Провансе, о нашей прекрасной жизни в Провансе.

Георг достал фотографию, на которой был запечатлен Булнаков за рулем своей «ланчи» — локоть на опущенном стекле, солнце на лице и на номерном знаке, и протянул ее Булнакову через стол.

— Хорошее фото. И хорошо вы сказали: наша прекрасная жизнь в Провансе. Вы действительно сделали большие успехи. Как жаль, что нам не суждено было поработать вместе там, на юге, в духе взаимопонимания и предприимчивости, которой теперь у вас хоть отбавляй. Очень жаль. И все по вашей милости, если позволите мне немного критики. Что же касается денег… — Он покачал головой. — Даже если мы забудем эту вашу неудачную шутку о трех миллионах, я не вижу… Хотя, с другой стороны… — Он подпер голову правой ладонью и потер средним пальцем левую бровь. Потом выпрямился. — Дайте мне пару дней. Я должен все обдумать, кое с кем переговорить. Вам звонить туда же? На квартиру вашего друга?

Уходя, Георг спросил о Франсуазе:

— У нее все в порядке?

— Ну разумеется. Мы сейчас мало общаемся. Она живет уединенно, ведет, так сказать, домашний образ жизни. Время от времени позволяет себе сходить на бейсбольный матч… — Он улыбнулся. — Может быть, вы ее как-нибудь встретите на стадионе. Я слышал, вы стали фанатом «Янки»…

14