Гордость и гордыня

Элизабет ничего не понимала. Если бы она не виделась у ним в Дербишире, то могла бы поверить, что приезжает он и правда только ради охоты. Но она по-прежнему считала, что он неравнодушен к Джейн, и она не могла решить, что более вероятно — что он приезжает с разрешения своего друга или же настолько осмелел, что обошелся без такого разрешения.

«Как, однако, неприятно, — иногда думала она, — что бедный молодой человек не может приехать в дом, который законно арендовал, без того, чтобы давать пищу всяким догадками сплетням! Во всяком случае, я буду избегать встреч с ним».

Вопреки тому, что Джейн сказала о своих чувствах, причем, как ей самой казалось, с полной искренностью, Элизабет без труда заметила, насколько изменилось состояние ее духа. Она редко видела, чтобы ее сестра пребывала в таком волнении или даже смятении.

Вновь возникла тема, которая год назад вызнала такой горячий спор между их родителями.

— Как только мистер Бингли приедет, мой дорогой, — сказала миссис Беннет, — вы, разумеется, сразу нанесете ему визит.

— О нет! B прошлом году вы заставили меня поехать к нему под обещание, что он, если я сделаю ему визит, женится на одной из моих дочерей. Однако кончилось это ничем, и я не намерен второй раз попадаться на ту же удочку.

Его супруга принялась доказывать, сколь обязательно, чтобы все местные джентльмены побывали у мистера Бингли после его приезда.

— Этикет, который я презираю, — объявил ее супруг. — Если он нуждается в нашем обществе, так пусть сам его ищет. Ему известно, где мы живем. Я не намерен тратить мое время, гоняясь за соседями всякий раз, когда они будут возвращаться после отъезда.

— Ну, я знаю только одно: если вы не поедете к нему, это будет невежливостью, какую и вообразить невозможно. И все равно я приглашу его отобедать у нас, это я положила твердо. Нам так или иначе надобно пригласить миссис Лонг и Голдингов, значит, считая с нами, за столом будет тринадцать, и как раз останется местечко для него.

Утешившись таким решением, она легче смирилась с невежливостью своего супруга, хотя ее и язвила мысль, что вследствие этой невежливости все ее соседи увидятся с мистером Бингли раньше них.

Когда день его возвращения приблизился, Джейн сказала сестре:

— Я начинаю жалеть, что он приезжает. Для меня это ничего не значило бы, я бы увидела его с полным равнодушием, но мне нестерпимо без конца слушать постоянные разговоры о его приезде. У маменьки самые лучшие намерения, но она не знает… никто не может знать… как меня ранит то, что она говорит. Ах, я буду счастлива, когда он снова уедет из Недерфилда!

— Я была бы рада сказать тебе что-нибудь утешительное, — ответила Элизабет, — но это не в моей власти. Тебе придется мучиться и дальше, а я лишена удовольствия, которое получают люди, проповедуя страдальцам набраться терпения. Ведь у тебя его и так с избытком!

И вот мистер Бингли приехал. Миссис Беннет через посредство слуг умудрилась чуть ли не первой узнать об этом, и тем, елико могла, продлила время своих тревоги досады. Она считала дни до того, как правила приличия дозволят послать ему приглашение отобедать у них, ведь увидеть его прежде никакой надежды не было. Однако на третий день после его приезда в Хартфордшир она увидела из окна своего будуара, как он миновал ворота и направил лошадь к дому.

Тотчас дочери были призваны вкусить от ее радости. Джейн упрямо осталась сидеть, но Элизабет из угождения маменьке подошла к окну, посмотрела, увидела рядом с ним мистера Дарси и снова села рядом с сестрой.

— С ним какой-то джентльмен, маменька, — сказала Китти. — Кто бы это мог быть?

— Какой-нибудь друг, душечка. Откуда мне знать!

— О! — сказала Китти. — Он похож на того, который и раньше ездил с ним всюду… мистер… как бишь его? Такой высокий и всегда важничал.

— Боже милостивый! Мистер Дарси! Право, так оно и есть. Ну, любой друг мистера Бингли встретит здесь любезный прием, да только, признаюсь, мне и глядеть на него противно.