Гордость и преступление

Теперь, без малого двадцать пять лет спустя, он был уже далеко не таким молодым, явно не стройным и давно растерявшим свои волосы, на месте которых образовалась солидная плешь, теперь, впрочем, им каждый второй день тщательно полируемая машинкой перед зеркалом в убогой уборной.

И богатым, даже очень богатым. Однако по-прежнему с амбициями.

Эта вонючая квартирка, заполненная старыми коробками из-под пиццы и азиатской еды, была его логовищем, и если бы он переехал в шикарную местность, где обитают жертвы его разоблачений, то сам бы превратился в знаменитость, за которой ведут охоту наступавшие ему – в последние годы все сильнее и сильнее – на пятки юные Шоны Фэллоу, как и он в свое время, желавшие денег и славы.

Сдавать позиции Шон не намеревался, понимая, что для того, чтобы их удержать, ему придется трудиться еще активнее, выдавать на-гора еще более сенсационные репортажи, заполучать не просто эксклюзивные фото, а такие, от которых весь мир просто ахнет.

И, если честно – а с собой Шон был всегда честен в отличие от общения с другими, которым всегда врал, – до сих пор его лучший репортаж не был еще написан. Конечно, уход в отставку премьер-министра из-за своего пьяного сыночка, лупившего ногой в лицо мигранта где-то в трущобах, многие считали венцом карьеры Фэллоу, но сам Шон так не считал. Будь это не сынок премьера, а простого работяги, никто бы, конечно же, не обратил на это внимания, и это фото уж точно не возникло бы на первой полосе «Дейли кроникл».

Шон знал: сделать в Британии подлинно сенсационный репортаж следует отнюдь не на разнузданных детишках политиков, пусть даже самого премьера. И не на всех этих рокерах, звездочках и даже подлинных звездах, пусть и с дюжиной «Оскаров» за душой. Все это привлекало внимание, бесспорно, однако он сам знал: нет, не то.

Да и пьяные графы, сношающиеся баронессы и блюющие герцоги были, конечно, тоже делом занятным, однако не могли исправить положение. Подлинным и реальным скандалом – и этого скандала Шон ждал всю свою карьеру самой мерзкой крысы «желтой» журналистики Британии – был скандал, связанный с королевским семейством.

Или, с большой буквы, с Королевским Семейством.

Ну да, то и дело на тех или иных шашнях попадались отдаленные родственнички ее величества королевы, всякие там шестиюродные кузены и пятиюродные внучатые племянники. Они были герцогами, графами и маркизами, но для публики приходилось всегда объяснять в скобочках их степень родства с британским королевским домом.

А Шон мечтал об ином: о том, чтобы в сети к нему попался не просто представитель правящей династии, а один из самых ее известных представителей. Такой, за чьим именем не должно следовать в скобочках титула и степени его родства с ее величеством.

И лучше всего: не один.

Потому что с королевской «мафией» у него были собственные, очень личные, счеты. Дело в том, что его отец был одним из последних британцев, которого в начале шестидесятых, еще до отмены смертной казни, вздернули на виселице за убийства нескольких дам легкого поведения. Хотя его вина была доказана только косвенно, и отца

наверняка подставили, а все улики подтасовали, и истинный маньяк, прозванный прессой Шеффилдским душителем, так и остался на свободе. Отца Шон не узнал – он родился, когда тот был уже мертв.

И королева, эта старая грымза, тогда, конечно, еще грымза молодая, могла бы одним росчерком пера помиловать его отца, заменив смертную казнь пожизненным заключением, однако эта коронованная тварь и не подумала удовлетворить прошение о помиловании, которое было направлено на ее имя адвокатами отца.

И Фэллоу-старшего спустя три недели повесили.

Мать воспитала Шона в ненависти к королевской семье, этой прожорливой банде трутней и проходимцев с титулами, настоящей «мафии», по которым плакала виселица. И Шон поклялся себе, что приложит все усилия, чтобы покарать «мафию», разоблачить ее самые гадкие тайны и, кто знает, сделать так, чтобы молодая грымза, теперь уже грымза старая

, даже древняя, потеряла трон.

А вместе с ней и вся ее мафиозная династия.

С этой целью Шон и стал журналистом, с этой целью скрупулезно собирал и публиковал компромат, а если его не было – слухи и сплетни о королевской семье, выставлявшие «мафию» и ее отдельных членов в весьма невыгодном свете.

Кое-чего он добился.

Ну да, несколько лет назад второй сын ее величества, герцог Кларенс, попался на каких-то бизнес-махинациях, растратив миллионы фирмы, которую тогда возглавлял: скандал был, но народу такое неинтересно. Ну, оказался Кларенс полным тупезнем в финансовой сфере, не исключено даже, сам запустил руку в кубышку фирмы, чтобы поживиться, – пошумели и забыли.

К тому же герцогу Кларенсу было тогда под шестьдесят, кому интересны скандалы вокруг толстого дяди с лысиной и красным носом? Вот если бы выяснилось, что он занимался грязным сексом, желательно с несовершеннолетними, желательно одного с ним пола, тогда бы другое дело…