Гордость и целомудрие

Джосс делала один стежок за другим, то и дело касаясь гладкой смуглой кожи. Она часто помогала врачу, и вид голого мужского торса был для нее не в новинку. И все же Алекс смущал ее гораздо сильнее всех прочих пациентов. Она чуть не умерла от страха, когда увидела его на столе. И как ему хватает совести рисковать жизнью из-за таких пустяков? Джосс старательно подогревала в себе праведный гнев в надежде на то, что он вытеснит иные, более опасные для нее эмоции.

«Он мой друг. И нет ничего удивительного в том, что я за него беспокоюсь». Ну вот, она уже дошла до того, что пытается лгать самой себе!

— Снадобья мускоги предотвратят лихорадку, — сказал Алекс, вырывая ее из задумчивости. — Между прочим, у вас почти такая же легкая рука, как у бабушки Чарити.

— Похоже, она только и делала, что штопала вас после очередной поножовщины! — сердито сказала Джосс. — Вон сколько шрамов!

— Большинство из них получено в результате… э-э… атлетических упражнений с мускоги. Пожалуй, их действительно можно назвать поножовщиной, — бормотал Алекс. От боли и слабости у него сильно кружилась голова.

Наложив швы, Джосс с помощью Драмма усадила раненого, чтобы сделать ему тугую повязку. При этом она не могла не отметить, что, несмотря на внешнюю изнеженность и оскорбительную заносчивость, денди делал все, что нужно, не боясь испачкать своих рук. Но вот с перевязкой было закончено, и Джосс собиралась достать из комода чистую ночную рубашку.

— Отлично, — кивнул Алекс. — От рубашки остались одни клочья, а в одном камзоле я замерзну.

— Уж не хотите ли вы сказать, что собираетесь уйти? — ахнула Джосс.

— Уж не хотите ли вы сказать, что джентльмену пристало оставаться в больнице для бедных? — передразнивая ее, сказал Драмм. Он поднял с пола камзол, пока Алекс возился с ветхой, но чистой ночной рубашкой.

— Мне нет нужды быть здесь, Джосс, хотя я очень признателен за то, что вы зашили рану.

Драмм подал ему камзол, но стоило Алексу попытаться встать, как собственные ноги сыграли с ним забавную шутку. Алекс словно со стороны следил за тем, как он валится на пол. Откуда-то издалека послышался испуганный крик Джосс и сдавленное проклятие Драмма.

— Мужчины — что с вас возьмешь! — возмущенно произнесла Джосс, сверля Драмма через очки разъяренным взглядом. — Вот, полюбуйтесь, до чего вы его довели, потакая его глупости! Честное слово, если швы разойдутся, я вас обоих насажу на вашу же трость!

— Учтите, я всегда успею вытащить из нее шпагу и отразить вашу атаку, мадам, — заверил Драмм, помогая ей поднять Алекса обратно на стол.

— Я вам не мадам! Я — мисс!

— Тем хуже для вас! Ничего удивительного, что никто не позарился на такое чучело с замашками уличной торговки! — пробурчал он себе под нос.

Джосс отправилась на поиски Лидди, чтобы распорядиться насчет постели для Алекса.

— Ты бы не очень-то распускал язык! — ехидно заметил Алекс. — Смотри, как бы тебя и правда не насадили на трость!

— Нас, старина, нас обоих! Она грозила и тебе, и мне. И я даю слово чести, что буду защищать тебя до последнего вздоха! — с театральным жестом сказал Драмм и добавил: — Хотя боюсь, что шансы окажутся слишком неравными. Человеку не дано устоять перед стихией.

Примерно час спустя Алекс уже дремал в одной из больничных палат, а Драмм отправился домой. Джосс не покидала больницу больше суток и едва дождалась возвращения доктора Байингтона. Врач заверил ее, что она обработала рану Алекса ничуть не хуже, чем это сделал бы он, и Джосс наконец-то смогла вернуться в «Плавник и перо», чтобы немного поспать.

После обеда Джосс отправилась в приют для бездомных, потом на молитвенное собрание к миссис Уоллис, а вечером она уже была в больнице, у Алекса.

— Как бы не началась лихорадка. — Она с тревогой коснулась горячего лба своего пациента.

— Рана была рваной, мисс Джоселин, — сказала ей сиделка Хэллоран. — Она не могла не воспалиться. Но парень довольно крепкий — глядишь, и выкарабкается! Кому же еще и выздоравливать, коли не такому, как он!

Но Джосс слишком хорошо знала, как велика опасность умереть от лихорадки, даже при совсем легкой ране. Знахарская сумка его бабушки-мускоги не шла у нее из головы, и, наконец, она решилась:

— Скажите доктору, что мне нужно отлучиться на пару часов!

Только отчаянный страх за Алекса помог ей набраться дерзости и без спросу явиться в дом к самому барону Рашкрофту. Она постучала в дверь и сказала чопорному дворецкому, что желает видеть его милость по поручению мистера Алекса Блэкторна.

Ни во время драки в порту, когда все ее внимание поглотил златовласый красавец из колоний, ни в павильоне Финеаса, когда ей пришлось спасать Пока от неминуемой гибели, у Джосс не было возможности толком рассмотреть Монтгомери Кэрузерза. Теперь же она с уверенностью могла сказать, что Алекс совершенно не похож на своего дядю. Несмотря на внешнюю привлекательность, от заносчивой физиономии барона Рашкрофта веяло холодом и равнодушием.