Горе от ума

Один Молчалин мне не свой,

И то затем, что деловой.

Как будешь представлять к крестишку иль местечку,

Ну как не порадеть родному человечку?

Но нигде не высказывается он так резко и так полно, как в конце комедии; он узнает, что дочь его в связи с молодым человеком, что ее, следовательно, и его доброе имя опозорено, не говоря уже о тяжелой, жгучей душу мысли быть отцом такой дочери - и что ж? - ничего этого и в голову не приходит ему, потому что ни в чем этом он не видит существенного: он весь жил и живет вне себя: его бог, его совесть, его религия - мнение света, и он восклицает в отчаянье:

Моя судьба еще ли не плачевна:

Ах, боже мой! что станет говорить

Княгиня Марья Алексевна!..

Но этот Фамусов, столь верный самому себе в каждом своем слове, изменяет иногда себе целыми речами.

Берем же побродяг и в дом и по билетам,

Чтоб наших дочерей всему учить - всему:И танцам, и пенью, и нежности, и вздохам.Как будто в жены их готовим скоморохам.

Это говорит не Фамусов, а Чацкий устами Фамусова, и это не монолог, а эпиграмма на общество.

…Кто хочет к нам пожаловать - изволь.Дверь отперта для званых и незваных,Особенно из иностранных;Хоть честный человек, хоть нет,Для нас ровнехонько, про всех готов обед.…А наши старички, как их возьмет задор,Засудят о делах, что слово - приговор!

Ведь столбовые все, в ус никому не дуютИ о правительстве иной раз так толкуют,Что если б кто подслушал их - беда!Не то, чтоб новизны вводили - никогда!Спаси их боже! Нет! а придерутсяК тому, к сему, а чаще ни к чему,Поспорят, пошумят и… разойдутся.…А дочки?…Французские романсы вам поютИ верхние выводят нотки;К военным людям, так и льнут,А потому, что патриотки!

Нужно ли доказывать, что Фамусов слишком глуп для таких язвительных эпиграмм и так добродушно предан пошлой стороне своего общества, что считает за грех от другого услышать против него выходку; что, наконец, все это Фамусов говорит не от себя, а по приказу автора?.. Мало этого: сам Скалозуб острит, да еще как! - точь-в-точь, как Чацкий. Не верите? - так прочтите:

Позвольте, расскажу вам весть:Княгиня Ласова какая-то здесь есть,Наездница-вдова, но нет примеров,Чтоб ездило с ней много кавалеров -На днях расшиблась в пух:Жокей не поддержал - считал он, видно, мухИ без того она, как слышно, неуклюжа;Теперь ребра недостает,Так для поддержки ищет мужа.

Каков Скалозуб! Чем хуже Чацкого?.. Впрочем, Лиза не без основания так остроумно, такою эпиграммою заметила о нем:

Шутить и он горазд - ведь нынче кто не шутит!

Но нигде субъективность автора не проявилась так резко, так странно и так во вред комедии, как в очерке характера Молчалина, который он заставляет делать самого же Молчалина:

Мне завещал отец,Во-первых, угождать всем людям без изъятья:Хозяину, где доведется жить,Слуге его, который чистит платья,Швейцару, дворнику - для избежанья зла,Собаке дворника, чтоб ласкова была!

А Лиза отвечает ему на эту оригинальную выходку эпиграммою, которая сделала бы честь остроумию самого Чацкого:

Сказать, сударь, у вас огромная опека!

Скажите, бога ради, станет ли какой-нибудь подлец называть себя при других подлецом? - Ведь Молчалин глуп, когда дело идет о чести, благородстве, науке, поэзии и подобных высоких предметах; но он умен, как дьявол, когда дело идет о его личных выгодах. Он живет в доме знатного барина, допущен в его светский круг и совсем не болтлив, но очень молчалив: так кстати ли ему подавать оружие на себя горничной, так простодушно хвастаясь своею подлостию?..