Горе от ума?

В патологических случаях так проявляется раздвоение личности; человек переходит из одного состояния в другое, порой забывая, кем он был раньше. У Паскаля подобный феномен проявлялся в интеллектуальной сфере. Занимаясь изобретением или наукой, он был предельно рассудителен; обращаясь к религиозной вере, «отключался» от рационального познания.

Вероятно, его мучила и рано свела в могилу опухоль мозга. Эта болезнь должна была сказываться на его периодических переходах от активной рациональной умственной деятельности к религиозной вере.

Посты и молитвы через некоторое время довели Блеза Паскаля до нервного расстройства и физической немощи.

«Мой дядя, – вспоминала его племянница, – жил в великом благочестии, которое сообщил всему семейству. Однажды он впал в необыкновенное состояние, бывшее следствием чрезвычайных занятий науками. Мозг его был так утомлён, что с моим дядей приключился род паралича. Он распространился от пояса до самого низа, так что одно время дядя не мог ходить иначе, как на костылях. Его руки и ноги стали холодны, как мрамор, и каждый день приходилось надевать ему носки, смоченные водкой, чтобы сколько-нибудь согреть ноги».

Судя по всему, «род паралича» у Паскаля был вызван не умственным переутомлением и был связан не с головным, а со спинным мозгом, молитвенными поклонами и позами, истощением организма.

По совету врача или по внезапной смене настроения Блез перешёл от благочестия к разгульной светской жизни.

«К величайшему сожалению, – писал Филиппов, – об этой интересной эпохе в жизни Паскаля сохранились самые скудные сведения. Его первые биографы – сестра и племянница – всячески старались набросить покров на события этого времени. Позднее враги Паскаля, очевидно, преувеличивали дело, уверяя, например, что он превратился в страстного игрока и мота, а ездил не иначе, как в карете шестернёй. Эта карета, по всей вероятности, принадлежала вовсе не Паскалю, а его новому другу, герцогу Роанезу, который повсюду возил с собой Паскаля».

Рациональный этап жизни и переключение эмоций на азартные игры подвигли Паскаля на исчисление вероятностей выигрыша при игре в кости. С этого началась новая научная дисциплина – теория вероятностей, которую Паскаль называл «математикой случая».

Другим его увлечением стала физика. Исходя из открытия Торричелли, он решил проверить, как сказывается атмосферное давление на подъём ртути в запаянной трубке, организовав соответствующие опыты на равнине, в горах, высоких строениях. В результате он приближённо определил массу атмосферы и высказал идею измерения высоты местности с помощью барометра. Установил закон распределения давления в жидкости («Закон Паскаля») и принцип действия гидравлического пресса.

В 1651 году умер его отец. У Блеза пробудились религиозные настроения. В поисках утешения писал сестре: «Мы не потеряли отца в момент его смерти; мы потеряли его с той минуты, когда он стал членом церкви: с той минуты он уже принадлежал не нам, а божеству… Не будем смотреть на тело как на вместилище всего скверного, но как на нерушимый и вечный храм. Природа часто искушает нас, наша похоть часто жаждет удовлетворения, но грех ещё не совершён, если разум отказывается грешить».

Тут странно и вне реальности названо тело (не душа!) нерушимым и вечным храмом. Словно Паскаль, переходя на религиозную тему, отрешался, по крайней мере в данном случае, от здравого смысла, логики.

В то же время он продолжал разрабатывать математические проблемы, относящиеся к теории вероятностей на основе игры в кости. О его светском образе жизни свидетельствует сочинённое им «Рассуждение о любовной страсти» (1652), исполненное оптимизма и эпикурейства. Он полюбил сестру герцога Роанеза Шарлотту, и это сочинение стало своеобразным объяснением в любви. Но тонкие намеки и робкие признания не достигли цели.

Вскоре резко изменилось его психическое состояние. М.М. Филиппов писал: «В один праздничный день (15 ноября 1654 года. – Р.Б.) Паскаль катался с друзьями в коляске, запряжённой четверкою лошадей, как вдруг пристяжные закусили удила как раз в ту минуту, когда коляска, ехавшая по мосту, поравнялась с местом, не загороженным перилами. В одно мгновение лошади обрушились в воду, дышло переломилось, и кузов коляски, оторвавшись, остался с седоками на самом краю пропасти.