Горец-дьявол

Вроде бы Комин-младший не считал Дарака способным совратить Дженни. Во всяком случае, Трэлин так сказал, но его слова прозвучали не слишком убедительно. Другое дело — Тэвис. Он вполне уверенно утверждал, что в тот день его отец покинул замок до того, как Дженни отправилась на прогулку, а потом вернулась в слезах и поспешно уехала. По сути, это единственный довод в пользу Дарака. Впрочем, весьма слабый — ничто не мешало Дараку, выехав за ворота замка, обогнуть крепостную стену и встретиться с Дженни у обрыва. Определенно он мог быть ее любовником. Прямо скажем, в этом случае и сестра, и муж Бидди вели себя крайне непорядочно. Однако если Дарак был таким же, как Тэвис, вряд ли он мучился угрызениями совести. Видимо, в отношениях со слабым полом отец и сын руководствовались общим принципом: добился своего от одной женщины — отправляйся к другой, весело и безмятежно, словно пчела, перелетающая с цветка на цветок; главное — не оглядываться назад и не задумываться о разрушительных последствиях своих действий.

Что касается девушки… Дженни была помолвлена со страшным, беспощадно жестоким человеком. Возможно, в объятия мужа родной сестры ее толкнула храбрость отчаяния — безумная надежда обрести защитника или просто страстное желание насладиться последними мгновениями счастья перед тем, как ее насильно выдадут замуж.

Переживания подобного рода не были чужды Эвелинде. Узнав о предстоящем браке с Дьяволом из Доннехэда, она вела себя далеко не лучшим образом. Сейчас об этом стыдно вспомнить, но тогда… В тот день она отвечала на поцелуи и ласки Каллена, оправдывая свое поведение тем, что впереди ее ожидает долгий беспросветный кошмар и можно позволить себе напоследок получить от жизни короткое удовольствие. А если бы Каллен был женат и она знала об этом? Вряд ли она оттолкнула бы его намного быстрее. Правда, будь у нее родная сестра и будь он мужем этой сестры — наверное, ничего похожего не случилось бы… хочется верить. Но ведь Дженни была гораздо моложе.

Снова зевнув, Эвелинда со вздохом подумала, что Дженни была почти ребенком и могла, поддавшись соблазну, стать любовницей мужа родной сестры. Вероятно, она надеялась, что взрослый могущественный человек найдет какой-нибудь способ избавить ее от ненавистного замужества.

Все может быть.

Эвелинда сдвинула брови, пытаясь разобраться с одолевавшими ее вопросами. Узнала ли Бидди, что ее муж и сестра любовники? Смогла ли она простить Дараку и эту интрижку? Зачем Дженни через некоторое время неожиданно приехала в Доннехэд еще раз? И даже — в самом ли деле она покончила с собой? Конечно, Дженни могла повеситься, осознав весь ужас своего предательского поведения по отношению к старшей сестре, но с тем же успехом ее смерть может оказаться очередным замаскированным убийством.

Допустим, Бидди, узнав о связи Дженни и Дарака, убила их обоих, но при чем тут отец Каллена? Зачем спустя столько лет убивать его? Возможно, Лиам каким-то образом выяснил правду о тех давних событиях, захотел разоблачить Бидди и этим навлек на себя гибель? А может быть, таким способом Бидди попыталась восстановить справедливость и загладить вину перед собственным сыном — ведь он был слишком мал, чтобы унаследовать титул, когда — и если — она прикончила мужа. Тэвис сильно пострадал от преждевременной кончины Дарака. Бидди могла надеяться на то, что после смерти Лиама титул лэрда перейдет не к Каллену, а к ее сыну.

А Мэгги? Вероятно, ее расспросы заставили Бидди нервничать и она убила жену Каллена. Или Мэгги действительно удалось каким-то образом узнать правду, и у Бидди оставался один выход — очередное убийство.

Эвелинде стало очень грустно от собственных раздумий. Конечно, все эти предположения явно не лишены смысла, но, с другой стороны, Бидди вовсе не похожа на кровожадную злодейку, готовую расправиться с каждым, кто встанет у нее на пути — с сестрой, мужем, братом мужа, женой племянника… Кроме того, неужели Бидди, которая ей так нравится, несколько раз пыталась ее убить?

Нет, так жить нельзя. Необходимо покончить с этим делом, и побыстрее. Но как? Откровенный разговор с Бидди ничего не даст. Она либо смертельно оскорбится — если невиновна, либо будет лгать и все отрицать — если виновата. Возможно, стоит попробовать проникнуть в ее комнату и поискать, нет ли там чего-нибудь способного пролить свет на роковые тайны: писем Бидди и ее сестры, дневника… или письменного признания.

Эвелинда мрачно усмехнулась и нетерпеливо подвинулась на кровати. Да, нужно наведаться в комнату Бидди.

— Чем ты расстроена? — раздался у нее над ухом сонный голос мужа. Каллен прижался к ней сзади и обнял одной рукой.

— Почему вы думаете, что я расстроена? — вопросом на вопрос ответила Эвелинда, накрывая ладонью его руку, лежащую на ее груди поверх простыни и покрывала.

— Потому что ты вздыхала и сопела так громко, что разбудила меня, — сказал он и нежно притронулся губами к мочке ее уха.

— Я этого не делала, — слегка задыхаясь, возразила Эвелинда и прикрыла глаза — губы Каллена блуждали по ее шее.