Горец-защитник

Едва Торманд вышел, как Илзбет снова взялась за шитье. Ей хотелось верить Торманду, который пытался ее приободрить, но страх за домашних был сильнее. В любую минуту могло произойти что угодно. Ей не следовало бы находиться в доме Саймона; она должна быть с семьей. Ей страстно хотелось оказаться рядом с ними, чтобы поддерживать в борьбе, которую приходится вести.

А ведь это несчастье свалилось на семью только потому, что она была слепа и не разглядела как следует человека, за которого собиралась замуж.

Илзбет тяжело вздохнула, борясь с подступающими слезами. Ее не терзала боль потери жениха, но она страдала от того, что рухнула ее мечта о доме и детях. А еще она горевала о том, что эта мечта принесла страдания ее близким.

– Илзбет?

Она не могла смотреть на Саймона, потому что не хотела, чтобы он заметил, насколько она огорчена.

– Ничего. Все будет хорошо.

Саймон понял, отчего дрожит ее нежный, хрипловатый голос, и мог поклясться, что чувствует ее горе, как свое собственное. Тогда он сел рядом и обнял Илзбет. Это, конечно, была опасная затея, но ему так хотелось ее утешить! Она склонилась к нему, и все внутри его застыло в ожидании. Внезапно одежда сделалась ужасной помехой, мучительной преградой. Одного ее запаха было достаточно, чтобы загореться желанием.

Сочувствие, сурово напомнил себе Саймон. Только сочувствие. Но его тело не слушалось рассудка.

– Это я виновата, – прошептала Илзбет, склоняясь ему на грудь.

– Нет, вся вина лежит на Хэпберне, – возразил Саймон. – Ведь это он задумал свергнуть короля, а вас использовал в своих корыстных целях.

– Ах, значит, сейчас вы мне верите?

Вздохнув, он уступил соблазну прикоснуться щекой к ее мягким волосам.

– Да. Однако мне все еще нужны доказательства, а их не так-то легко добыть. Предатели знают, какая кара их ожидает – не просто смерть в петле.

– Не думаю, что смерть в петле такое простое дело. Но я поняла, что вы хотите сказать. По сравнению с тем, какие пытки обычно применяют к предателям, лучше уж виселица. То есть вы полагаете, что эти люди будут очень осторожны? В таком случае я должна быть со своей семьей. Мне следует пережить это тяжелое время вместе с ними.

– Нет. Они отправили вас ко мне. Они хотят, чтобы вы оставались здесь. Не забывайте, что сказал Торманд. Солдаты почти прекратили охоту. Разве что король снова их натравит. Это позволит нам выиграть время.

Интересно, подумала Илзбет, заметил ли он, что трется щекой о ее волосы и ласково гладит руку? Ей уже расхотелось плакать, но она твердо решила оставаться в его объятиях. Быть так близко к Саймону! Эта близость не только разогревала ее кровь, но давала стойкое ощущение того, что она в безопасности. Она чувствовала его силу; и эта сила служила ей надежным убежищем.

Но ведь и его к ней влечет! От этой мысли у Илзбет закружилась голова. Только как ей себя вести? Она не знала. За то короткое время, что они были знакомы, Илзбет твердо усвоила, что Саймон был человеком чести. Что бы ни удерживало его от желания удовлетворить страсть, которую он к ней испытывал, главное – ее отдали под его защиту. Илзбет не знала, можно ли – следует ли ей – попытаться сокрушить именно этот довод.

Но ей бы очень этого хотелось, подумала Илзбет со вздохом. Ее не пугала мысль о том, что она может позволить Саймону лишить ее девственности. В конце концов, она Мюррей. А когда женщины из рода Мюррей выбирают себе мужчину, они готовы отдать любимым себя целиком. Одно тревожило Илзбет. Ей будет очень больно, если выяснится, что Саймон не испытывает к ней ничего, кроме плотского влечения. Что, если когда это все закончится и она будет свободна, Саймон отправит ее домой и ни словом не намекнет о любви или совместном будущем? Илзбет стало страшно. Вдруг ей уготована такая боль, что даже время не в силах будет залечить сердечную рану? Она сильно рискует, если решится отдать ему все с единственной надеждой, что он ответит на ее чувства. Достанет ли ей смелости так рисковать?

– Эй, вы что, уснули?

Веселые нотки в голосе Саймона заставили ее поднять голову и улыбнуться. Илзбет увидела, как внезапно потемнел его взгляд. Ее тело отозвалось, загораясь огнем, и ей даже нечем стало дышать. Кажется, она поняла теперь, почему некоторые из ее замужних родственниц каждый раз краснели, когда их мужья смотрели на них. В глазах своих мужчин они видели именно этот призыв!

Саймон тихо выругался и привлек к себе лицо Илзбет, не в силах совладать с желанием поцеловать ее, испытать вкус этих роскошных губ, которые манили его каждый раз, когда он на них смотрел. Илзбет улыбнулась ему, тепло и ласково, и его воля была окончательно сломлена. Он мог думать лишь о том, как ему хочется, чтобы она всегда смотрела на него вот так. Это было какое-то наваждение.