Горгона и генерал

Возможно, у него не было сил нападать, а возможно — желания.

Но уточнять его дальнейшие планы охоты не возникало.

— Гиацинта, — мягко позвал Трапп, — вы не могли бы мне кинуть свой стилет? Просто бросьте его куда-то в мою сторону.

— Нет.

— Нет?

— Нет.

— Дорогая, насколько мне известно, волки не умеют лазать по деревьям. Выглядит так, как будто вы в безопасности. Передадите мне свой стилет?

— Нет.

— Гиацинта, ради всего святого! — Трапп ощутил подступающее раздражение. — К чему это упрямство?

— Ненавижу быть безоружной.

Она сидела на том конце толстой ветки, который был ближе к волку, и прищуривалась, чуть отставив руку с оружием назад.

— Это какой-то бред, — с досадой произнес генерал. — Голыми руками прикажете его убивать? Это может испортить мою рубашку.

— С некоторых пор вы стали несколько тщеславными, правда? — сосредоточенно заметила горгона.

— Ну хорошо, — смирился Трапп, — бросайте сейчас, пока он не прыгнул.

Гиацинта метнет свой стилет, он пролетит не дальше четырех футов, а потом упадет в траву между Траппом и волком. Нужно будет просто его подобрать.

Немного сложнее, чем если бы горгона просто передала кинжал генералу, но не слишком сложно в целом.

Волк снова глухо, даже, скорее жалобно, зарычал, смертельно больной, обезумевший, утративший врожденное недоверие к человеческим жилищам и к людям. А потом перебрал ногами и, двигаясь словно по кругу, начал приближаться к Траппу.

— Не бойтесь, милый Бенедикт, я вас спасу, — весело пообещала Гиацинта, и он не успел ей ответить в том смысле, пусть она хотя бы постарается не свалиться с дерева, этого будет достаточно, как вдруг она спросила: — Левый или правый?

— Что?

— Левый.

Тонкий стилет с тихим свистом разрезал воздух.

Трапп искал его взглядом в воздухе, чтобы запомнить, куда он упадет, и не сразу понял, что произошло.

Волк пошатнулся.

Именно в эту минуту его болезнь победила?

Неброская рукоять, торчавшая в его горле, нанесла такой маленький порез, что крови даже не появилось.

И в ту же секунду второй стилет аккуратно и прочно вошел точно в левый глаз волка.

Зверь упал на траву. Изо рта его пошла кровавая пена.

— Подайте мне руку, — слабым голосом салонной кокетки произнесла Гиацинта. — Я попала? Бросала кинжалы, зажмурясь. Оу, сейчас упаду в обморок! От этой высоты у меня кружится голова!

— Ради бога, — фыркнул генерал, медленно приближаясь к агонизирующему зверю. — Я что, стал штатным могильщиком? Почему у меня сегодня такой унылый день — копай себе и копай?

Дождавшись, пока конвульсии хищника прекратятся, он выдернул оба стилета и вернулся к озеру.

Гиацинта, что-то поминутно восклицая, наконец слезла с дерева.

— Я порвала платье, — сказала она горестно, — любимое, от мадам Левалетт!

— О, старушка Левалетт! Как она?

— Становится дороже с каждым годом.

Тщательно отмыв от крови оба стилета в озерной воде, генерал высушил их рукавом и протянул Гиацинте.

— Возвращайтесь в замок, — посоветовал он, — я закопаю зверушку и отправлюсь в деревню, чтобы предупредить местных о бешеном волке.

— Пошлите старуху, — предложила Гиацинта. От длительного пребывания на солнце она покраснела, на её обнаженном плече алела царапина, прическа слегка растрепалась. Горгона так сильно старалась выглядеть испуганной, что Трапп едва сдержал улыбку.

— Эухения еще не вернулась, — напомнил он. — Она отправилась в деревню с моим поручением. И еще обещала поискать по округе лошадь. Не пешком же пришел сюда наш утренний убийца.

— Тогда отправим Пэгги или Аврору.

— Ни одна из них не сделает и шага из замка, как только услышит про волка.

— Это правда, — признала Гиацинта, закусив губу. — Значит, я пойду с вами.

— Вы действительно теперь собираетесь ходить за мной по пятам? — нахмурился Трапп.

— А вы думаете, я так шучу? Опасности подстерегают со всех сторон!

— Моя безобидная овечка.

Гематома быстро спрятала руки с оружием за спину.

— Я только переоденусь, — ответила она с нежнейшей из улыбок.

Нацепив самую широкополую из своих шляп и плотно закутавшись в легкую шаль, Гиацинта бодро шагала по сухой проселочной дороге. Наученная горьким опытом, она выбрала удобные легкие туфли из кожи, никаких каблуков и атласа.

— Что вы любите больше — мясо или рыбу? — спросил её Трапп.

Она оглянулась, едва сдвинув брови. Нечасто генерал заводил пустые разговоры.

— Если бы вы спросили, — ответила горгона, — об этом короля или любого из моих мертвых мужей, то узнали бы, что я предпочитаю устрицы и восточные сладости.

— А на самом деле?

— На самом деле я равнодушна к еде. Мне всё равно.

— Красное или белое вино?

— Бренди. Вино — напиток для ленивых. Ты просто сидишь весь такой разнеженный и пьешь кислятину мелкими глотками, рассуждая об аромате и послевкусии, хотя единственное назначение алкоголя — это затуманить тебе мозги.

— Вы очень практичный человек, Гиацинта.

— Это мой самый главный секрет, — засмеялась она. — Многие считает меня утонченной, рассеянной и мечтательной.

— Кто был лучшим мужем — Крауч или Стетфилд?