Горячая точка

— Стою я, значит, вечером. Выезжает. Я ворота открыл, хрен, думаю, с тобой, чучело. Власть вот переменится, тогда и поговорим. Он уехал, возвращается часа через четыре. К подъему ближе. Я, значит, присматриваюсь. А у него в протекторах — глина. Тут карьер брошенный недалеко, видать, туда ездил. Колеса обтер, а из протекторов грязь не стал выковыривать. На это ж времени нужна куча. Да и незачем. Если бы я голоса эти не услышал, в жизни бы присматриваться не стал. Какое мне дело, куда он там ездит.

— Увидел ты глину и что? — задал Сергеев очередной «наводящий» вопрос.

— Да, так, значит, увидел я и думаю: а чего он на этом карьере делал со своей продуктовой колымагой? Да еще так долго.

— Так?

— Я Игорьку, ясное дело, ничего не сказал, а сам в следующее дежурство взял лопату, которой мы мусор убираем, сменщика поставил и трусцой туда. На карьер, в смысле. Здесь, если лесом, километра два, не больше. Бегом — минут десять. Луна полная была, видно хорошо. Смотрю — следы грузовика. Да свежие такие. Я по ним до конца и дошел. Приметил, где он останавливался, лопату наперевес и вперед.

— И что ты нашел?

Солдат оглянулся, по привычке, видимо, и сказал шепотом:

— Труп мужика какого-то. Игоряша его неглубоко зарыл, земля мерзлая была.

— И что ты сделал?

— Закопал обратно и на КПП пошел. А что было делать? Они бы меня убили, вздумай я рот открыть.

— Поехали, — приказал Сергеев водителю и вновь повернулся к солдату: — Давай, показывай дорогу к этому карьеру. Потом поедешь с нами в Москву и там все изложишь. В письменном виде. Подробно.

— Ага, хорошо.

«Волга» нырнула в темноту. А следом за ней из ворот части выкатились два грузовика с погашенными огнями.

Поворот к карьеру находился совсем недалеко, буквально в сотне метров от шлагбаума. Узкая прогалина между деревьями, разбитая донельзя. Колею размыло, и теперь она меньше всего была похожа на дорогу. Скорее на грязевую реку, тянущуюся куда-то между густым кустарником и соснами. «Волга» провалилась в нее до самых крыльев. Сбавила ход, поползла медленно, осторожно, гоня перед собой коричнево-бурую волну. Минут через десять, преодолев громадную лужу, свернули вправо и спустя еще пять минут выехали к карьеру.

Очевидно, работы здесь прекратились очень давно.. На глинистых склонах вовсю росла трава. Плавный спуск вел вниз, к отвесной стене.

— Это там, — указал солдат.

— Поехали, — Сергеев посмотрел на водителя.

— Застрянем же, — ответил, тот. — Глина, скользко. Движок не вытянет.

— Поехали, говорю.

«Волга», притормаживая, спустилась вниз.

— Здесь, — кивнул солдат. — Точно, здесь. Я хорошо запомнил.

Сергеев открыл дверцу, выбрался на улицу, огляделся.

— Мрачноватое место, — наклонился к кабине. — Лопата есть?

— Откуда? «Фомка» есть. Грязь расковырять хватит.

— Давай.

Водитель достал из багажника ломик и, матерясь, принялся разгребать ею грязь. Минут через десять он вдруг вскрикнул и отступил испуганно. В следующий момент схватился за сердце и засмеялся нервно:

— Тьфу, твою мать, напугался. — Водитель повернулся к солдату, посмотрел на него внимательно: — А я-то, честно говоря, думал, что ты заливаешь, паря.

Сергеев опустился на корточки. Из-под подтаявшего глинозема проглядывали рука и лицо. Оперативник ухватился за руку, потянул. Мужчине было лет сорок. Старая военная форма, широко открытые глаза, забитые землей, распахнутый в немом крике рот, пальцы, сведенные судорогой, украшены многочисленными наколками.

Сергеев внимательно осмотрел руки мертвого и задумчиво сказал:

— Зэк. Они использовали для своих экспериментов уголовников. — Он поднялся, отряхнул ладони. — Или бомжей. Все ясно. Поехали отсюда. Надо вызывать следственную бригаду, составлять протокол.

Солдат вдруг отбежал в сторону, согнулся пополам. Водитель посмотрел на него с сочувствием:

— Совсем спекся парнишка. Фу, ну и вонища тут.

— А как ты хотел? — спросил Сергеев. — Они разлагаются все-таки. — Он забрался в салон, снял трубку телефона, пощелкал клавишами. — Дежурный? Сергеев. Оперативный отдел «Тройка». Есть там кто-нибудь? Да, позови, пожалуйста. Володя? Это Борис. Зиновий не звонил? Звонил? Что сказал? Телефон не оставил? Черт. Плохо. Ладно, если позвонит еще раз, скажи: это не то, что мы думали. Я обнаружил трупы. Долго объяснять. Скажи, в части, из которой вышла колонна, проводят какие-то эксперименты на людях. Долго объяснять, Володя. Приеду, привезу свидетеля, составлю отчет — прочитаешь. Значит, передай Зиновию, что эти трупы нормальные. Не такие, как сержант у вокзала. Понял? Не «вареные»! Да, так и скажи. Он поймет. Повтори. Правильно, без следов ожогов. Умница. Все, давай. Я буду минут через сорок. Все, пока.

Солдат подошел к машине, вытирая рукой рот и усердно отплевываясь. Плюхнулся на заднее сиденье.

Пробормотал:

— Извините, товарищ капитан. Чего-то я поплыл. В прошлый раз так не воняло.

— Ясный перец, — усмехнулся шофер, нажимая на газ. — Зима ж была. Да и покойнички, когда свежие, почти не пахнут.

— Перестань, — одернул его Сергеев. — Не видишь, парню совсем худо.

— Ничего, очухается.