Горячее сердце

— Афанасий Фокич? Интереснейший, между прочим, человек! Всю ночь мне рассказывал о гражданской войне, как он вместе с Буденным воевал. О каждом своем коне — о Любимчике, Воронке, Беркуте…

— А как рыжики? Не опоздали к ним? — улыбнулся Белобородов.

— Нет, к пяти часам верхом вернулся в деревню, завел своего буланого в стойло и пошел разбудил Козловских.

— Вы говорили Козловскому о своей встрече и разговоре с тем крестьянином-единоличником?

— Да, разумеется, — кивнул Флоренский. — Кажется, я весь этот день только о лошадях и говорил с Федором Артуровичем.

— Только о лошадях? — недоверчиво переспросил Белобородов. — Ведь вы сказали мне, что никогда раньше не видели колхоза. У вас не возникло никаких вопросов относительно колхозной жизни?

— Признаться, нет, — с некоторым недоумением и настороженностью произнес Флоренский. — Признаться, самого колхоза я и в этот раз не увидел: только прошелся разок по деревенской улице да еще проскакал по ней верхом. Так что…

— Не припомните, что именно вы сказали Козловскому по поводу своей встречи с крестьянином-единоличником?

Флоренский не понимал или делал вид, что не понимает, чего добивается от него следователь. Развел руками:

— Да примерно то же, что и вам несколько минут назад!

— Вы не задавались вопросом, почему этого крестьянина-единоличника «агитируют» вступать в колхоз? — решился на подсказку Белобородов.

Однако подсказка не сработала.

— Как-то не приходило в голову задаваться таким вопросом, — подумав, ответил Флоренский. — Я был взволнован. В голове у меня были лошади… Возможно, позднее… Да нет, не помню, чтобы у нас с Федором Артуровичем когда-нибудь возникал такой разговор.

18

— Что-что, а Флоренский умеет выкручиваться, — попытался Леонид разговорить необычно молчаливого в этот вечер Алексея Игнатьича, когда после допроса они остались одни.

Однако Белобородов ушел от ответа, которого нетерпеливо ждал Леонид. Лишь покивал с задумчивым видом и негромко бормотнул:

— Тяжелый случай… Не будем спешить, подождем немного…

— А не пора ли устроить им с Макаровым очную ставку?

— Подождем немного, — прекратил разговор Белобородов.

На другое утро он долго пробыл у Ладонина и вышел из его кабинета с красным, рассерженным лицом. И был все так же молчалив.

19

— Вам приходилось бывать на четвертом участке механического цеха? — спросил Белобородов у Флоренского.

— И не однажды, — ответил тот.

— Вы знали, что сроки пуска этого участка срывались?

— Да, знал, — не стал отпираться Флоренский. — Но я думаю, что сроки — не самое главное. Даже если участок и был бы пущен в те сроки, которые были определены в самом начале, он не давал бы и половины той продукции, которой от него ждут. Прежде всего не продумана как следует планировка участка. Какой-то беспорядочный набор станков… Простите, вы сами там были? Съездите, посмотрите хотя бы ради любопытства. Обратите внимание на станок, который установлен в дальнем правом углу. Ему лет тридцать, не меньше. Какую производительность он может дать, не говоря уж о точности обработки деталей? Прекрасные заграничные станки ржавеют вдоль подъездных путей, а тут всякое старье понаставили!.. Уму непостижимо…

— Вы считаете, что все отечественные станки надо выбросить?

— Позвольте, почему — отечественные? Я говорю о старых, выработавших свой срок. Многие заграничные, которые стоят на участке, — тоже порядочная рухлядь. Сверлильный станок фирмы «Анри Бенедиктус» изготовлен, кажется, в год моего рождения…

— Но если сейчас все заново менять, все старые станки…

— Думаю, что надо не только станки менять, если уж вы завели этот разговор. Начальник цеха — технически малограмотный человек. Начальник четвертого участка — тоже. Федор Артурович Козловский — единственный в этом цехе инженер…

— А кстати, Козловский согласен с вашей точкой зрения?

Флоренский задумался.

— Во всем, что касается технической стороны, безусловно.

— И с тем, что планировка участка оставляет желать лучшего?

— Да.

— И с тем, что многие станки на участке морально устарели?

— Да.

Белобородов размашисто занес в протокол все эти «да», чувствуя накипающее раздражение и стараясь не показывать этого.

— Почему же он в таком случае?..