Горячее северное лето

Напрасные тревоги. Неужели Джей не замечает, что Радов даже головы не поднимает и вообще на Таю не смотрит? Сидит и пьет свой терпко-сладкий черный чай со спиртом.

Слаженность быта метеостанции видна была невооруженным глазом. Светка, стоило им войти в дом, тут же отправилась на кухню, а Паша сменил газовый баллон, потому что прежний кончился, и сам проверил подачу газа на кухне.

После, когда пирожки пожарились на жире, а чайник вскипел, Паша принес спирт, и хотя никто его не налил себе, стоило в отдалении хлопнуть входной двери, Света тут же заварила горячего чаю и добавила спирта в самую большую кружку. Ее-то она и подала Радову, стоило тому только войти в комнату. И тоже молча. Отработанным до автоматизма жестом.

Дождь барабанил по стеклу, козырьку и крыше, а за окном стало темно, хоть глаз выколи. В эту непогоду, сидя в маленьком домике, Тая остро ощутила всё одиночество и пустоту вокруг станции метеорологов. На острове только один поселок, где есть люди, они пролетали над ним на вертолете, но отсюда они даже не увидят его огней.

Кругом только лисы, возможно песцы. Скорей всего олени, которых разводили ненцы. Где-то там были лайки, которых держали на цепи летом, когда сходил снег и на санях передвигаться уже не получалось, хотя кто-то пытался.

И комары. О комарах речь и шла. Паша с видом Николая Дроздова рассказывал Джею о том, какие огромные и голодные тучи комаров появляются на острове с приходом лета и когда устанавливаются теплые погоды, но сейчас им опасаться нечего.

Три дня, думала Тая, а потом они вернутся в цивилизацию, а эти люди останутся здесь. Будут терпеть непривычную для севера жару, если лето будет жарким, или будут терпеть привычный холод. Будут засыпать и просыпаться при кружащем по небу солнечном диске во время полярного дня. И будут отгонять или кормить собой голодную мошкару, тут уж как повезет.

Но с их отбытием ничего в жизни метеорологов не изменится. Как ни на что не повлияло прибытие гостей, так никак не повлияет и их отъезд. Все также они будут снимать показания приборов, все также «выходить на срок», как говорил Паша.

Вот почему сам Паша сейчас смотрел на Джея с легким пренебрежением и даже снисхождением. Хотя в этом взгляде было и кое-что иное, например, соперничество. Паша был лет на пятнадцать моложе Джея, и как молодой отважный пес готов был сразиться за внимание девушки. Джей, правда, сражаться за Светку не собирался, но Пашу это не останавливало. Во взгляде явно читалось «Только дай мне повод».

Джей повода не давал. Он улыбался Тае, а потом даже положил ей на колено руку. И делал он это вовсе не из-за Паши.

На эту возню Радов, как патриарх львиной стаи, даже не смотрел. Свое он уже отвоевал. Сидел себе в своем темном углу, обхватив длинными пальцами горячую кружку, и пил небольшими глотками. Смотрел впереди себя, иногда касаясь длинными пальцами макушки мастифа.

Почему он вообще не смотрит на нее? Что с ней не так?

Или, может быть, что с ним не так? Возраст, север и спирт. Может, ему больше не интересны женщины? Даже Паша, и плевать, что он даже моложе Марка, окинул несколько раз Таисию с ног до головы. Но у Радова, кроме того тяжелого вдоха, когда она повернулась к нему спиной на вертолетной площадке, не было больше ни единой попытки хоть сколько-нибудь выразить свои чувства.

А с другой стороны, зачем ей чувства руководителя метеостанции, если через три дня Таисии здесь больше не будет? Радов умный взрослый мужчина, и он прекрасно понимает, что она прибыла сюда не одна, а кроме того, как прибыла, так и уедет в скором будущем. Разве нет?

Таисия слишком увлеклась размышлениями. Не успела отвернуться и напоролась на взгляд синих глаз, когда Радов, отставив пустую чашку в сторону, откинулся на спинку старого советского кресла.

«Спирт, наверное, подействовал», - подумала Таисия, хотя он вряд ли сильно опьянел от такой дозы, но что-то во взгляде Радова неуловимо изменилось теперь, когда он не отвернулся, не опустил глаз и не сделал вид, что смотрит куда-то поверх ее головы.

Конечно, такому мужчине, как он, не пристало строить из себя пугливую скромницу. И уж что-что, а взгляд женщины он мог бы выдержать.

Но все это время Радов не делал этого. И только сейчас, внезапно осмелев или, наоборот, утратив рассудительность, не избегал, не отворачивался, а скорее даже бесстыдно, в наглую скользил глазами по ее лицу.

Откинувшись в кресле, он продолжал смотреть на нее свысока, хотя при этом сидел. Но почему-то именно ему, Федору Радову, Таисия могла позволить смотреть на нее так, как король с королевского трона рассматривал бы брошенную к его ногам невольницу. Таисия еще ни разу не ощущала на себе взгляд такой силы.

Она знала многих высокопоставленных мужчин, чьи чины позволяли им глядеть сверху вниз на остальных граждан их страны, но задранные носы не придавали им величия, как бы они ни старались.

Радову даже не нужно было прилагать усилия к тому, чтобы строить из себя кого-то важного. Достаточно было одного сурового взгляда из-под падающих на глаза еще влажных и от того темных волос.