Горячие дозы (сборник)

Билли рылся в сумке, пока наконец не нашел ее чековую книжку. На чеках очертания города на фоне неба и имя владелицы: Нэнси Краун. Она живет на Пойнт–Грей–роуд в доме 3682; он понятия не имел, где это. Телефон: [phone]. Билли оторвал один чек и сунул в карман рубашки, кто знает, вдруг он ему понадобится, да и адрес тоже. Может, он позвонит ей как–нибудь и, если ее не будет дома, подгонит к подъезду грузовик и вывезет все, что у нее там есть.

Он посмотрел на ее водительские права. Было темно, а шрифт мелкий, зато фотография лучше, чем на его правах, – он там словно десятилетний молокосос. Он протянул Гаррету книжечку, тот открыл окно и выбросил ее, даже не взглянув.

Нэнси Краун, подчиняясь приказам Билли, вырулила на извилистую дорогу, ведущую к большому стадиону, который был построен для известной бейсбольной команды. Потом они выехали по мосту Кэмби–стрит к ратуше, а оттуда на Двенадцатую авеню и дальше на восток – на Кингсвей. Билли вслух восхищался ее ногами. Положив руку на спинку ее сиденья, касался ее длинных светлых волос. Она сидела очень прямо, стиснув зубы и глядя перед собой. Она отлично водила машину, Билли не мог не признать этого.

На Кингсвее, повернув направо, они оказались на главной улице, ведущей в центр города. Движение здесь было по трем полосам в каждую сторону с низеньким бетонным разделителем посередине. Стоянок в этой части города было не много. Это был район магазинчиков, рынков подержанных автомобилей и закусочных. Билли и Гаррет чувствовали себя здесь как дома, а по этой дороге ездили тысячу раз.

Билли указал на таксофонную будку, освещенную голубоватым неоновым светом.

– Остановись здесь, – сказал он.

– Зачем? Что вам нужно?

– Я сказал: остановись, Нэнси.

Машина встала. Гаррет вышел и направился к будке. Он понял Билли без слов. Его лицо в неоновом свете было мертвенно–бледным, а вокруг глаз легли черные тени. Он сунул палец в ячейку возврата: не завалялись ли там двадцать пять центов, потом ухватил трубку обеими руками и вырвал ее вместе с проводом.

Вот так, а следующий таксофон будет только через восемь километров.

В это же время, прикурив от автозажигалки, Билли предложил сигарету Нэнси.

– Хочешь покурить?

– Нет, спасибо.

– Да не за что, – ответил Билли.

Нэнси искоса взглянула на него, встретилась с его глазами и быстро отвернулась. Он почувствовал, как кровь прилила к его щекам.

– Неприятная история с тобой приключилась, Нэнси, но сегодня тебе повезло, – сказал он.

Она в упор взглянула на него, а он провел рукой по ее длинным волосам, по стройной шее.

– Знаешь почему? – спросил Билли, кончиком ножа проковыривая дырки в коже, которой была обтянута панель приборов. Тайлер в обморок упадет, машинально отметила она, слушая его голос, звучавший мягко, почти ласково.

– Почему? – спросила она, глубоко вздохнув.

– Ну, во–первых, ты познакомилась со мной, не знаю, было ли у тебя в жизни что–то более интересное, – он ухмыльнулся, – во–вторых, не пора ли тебе выкатываться из моей новой машины?

Нэнси Краун уставилась на него округлившимися от удивления и страха глазами. Билли подтолкнул ее. Она не могла справиться с ручкой, и он помог ей открыть дверцу. Какая воспитанность! А она ему даже спасибо не сказала, потеряла всякое представление о приличии. Он смотрел, как она бежала по тротуару, не оглядываясь, только мелькали ее длинные стройные ноги. Гаррет влез в машину, и Билли рванул с места. Нэнси уже пробежала полквартала. Проезжая мимо нее, Билли помигал фарами и посигналил, она даже не обернулась. Они проехали еще несколько кварталов по Кингсвею.

– Вот и Миллер! – заорал Гаррет и пристукнул каблуками.

Билли молчал, его воображение разыгралось, и он решил, что свалял дурака. Не надо было отпускать ее, пусть бы она поублажала его. Он бы закрыл глаза и представил, что это Ким Бессинджер или, скажем, Фарах Фоссетт [7].

– Сколько взял? – спросил Гаррет.

– Как раз окупятся сигареты, которые ты у меня настрелял, дурак, – ответил Билли.

– Зато у тебя теперь целая куча кредиток. Дай мне «Визу», а остальные возьми себе.

– Нет, я тебе отдам «Итон», купи себе фотоаппарат «Полароид» и снимай порнушку со своей матушки.

Гаррет уставился в окно, на его щеках заходили желваки.

– У меня когда–нибудь лопнет терпение, – сказал он.

– Пошел ты.

Они с ненавистью смотрели друг на друга, потом Гаррет отвернулся. Билли считает себя крутым. Пижон. Ну и пусть считает. Увидим.

– Ну что дальше? – спросил Гаррет, – может, на сегодня хватит?

– Может, возьмем из машин несколько магнитофонов? Хочешь?

– Не очень.

– Мне тоже неохота. – Билли закурил. – А в нашей новой машине какой приемник?

– Не знаю, названия не видно.

– Включи, понажимай на кнопки.

«Роллинг Стоунз». Какая–то канитель на скрипке. Билли Джоэл [8]. Этот черномазый псих порезал себя или что–то в этом роде. Он, говорят, спал со скелетом. Барбара Стрэйзанд [9], черт ее возьми. Пол Маккартни. Голос у него – как будто ему в обед сто лет.

– Вынимай его, – сказал Билли.

– Прямо на ходу? С ума сошел? Меня же током ударит!

– А мы и так можем до этого доиграться.

– Ты что?