ГориславаПовести

С баржи-скотовозницы спустили широкие, с жердяными перилами сходни-заходни. На корме, возле шкиперской надстройки стоял плюгавый мужик, шумно отсмаркивался в воду, приставляя к каждой ноздре персонально большой культяпистый палец. Произведя знакомый бесплаточный ритуал, звероватый шкипер тупо уставился на авдотьевский берег, начинающий закипать от крикливой ребятни. Курчавому огольцу успели запорошить песком глаза. Конопатый малец целился из рогатки в неуклюжего мужика на барже. Близко у ярка затеяли игру в чехарду. Напуганные стрижи вылетели из узких тоннельчиков, замельтешили над играющими чехардошниками, над смирной после градобоя водой. Короткохвостые ласточки издавна обжили песчаную родину берега. С весенним прилетом неутомимые птички-пескоройки начинали подновлять старые гнезда, протачивать новые. Разрыхляли песок клювиками и лапками, выбрасывали береговую породу упругими крылышками. После весенней линьки животных на пряслах, воротных и электрических столбах оставалось много дарового материала на гнезда. Великой находкой для скворцов, синиц и стрижей была любая пушинка, клочок оброненной шерсти, перья, оставленные после петушиных баталий.

На берег вели первых сдаточных коров, бычков, успевших побывать на колхозных весах. Авдотьевский скот метили легким надрезом левого уха. Понурые животные были уже взвешенными, мечеными и внесенными в список приемщика. Оставалось завести на баржу, получить квитанцию. После по ней будет выплачена за живой вес причитающаяся сумма.

Шкипер вперевалочку ходил по измаранной палубе, дымил дешевой папироской: за одну затяжку она уменьшалась почти на сантиметр. Нос на шкиперском лице сидел красным нашлепом, был усыпан мелкими вдавлинками, похожими на те, что хранит боек наперстка. Мужик ловко перегонял языком папиросину по всей ширине губастого рта. Углы губ были далеко, но курящему ничего не стоило в полсекунды переселить обмусоленную «прибоину» из конца в конец.

Пустая тихая палуба нравилась этому молчальнику больше, чем наполненная ором скота, стуком копыт. Сейчас заведут новую мычащую ораву. Шкиперский спокой расколется кедровым орехом на крепких зубах. От первых ветров-вешняков до последних — предснежных жизнь на воде да на воде. Только успеет майское половодье растолкать льдины по берегам, пошлепает баржонка по разгонистым большеводным плесам. Повезет кирпич, шифер, трактора, дизельное масло, брус. Потащит все, что взвалят на речную подневольницу. Не привыкать ей перевозить и скотину. Раньше возила выбракованных животных — хромоногих, тощебрюхих, которым уже и корм не в корм. Подбирала по колхозам и совхозам убогих, выдоившихся коровенок. Иных скоро будут заводить на баржу. В частных руках крупный рогатый скот как на подбор. Вымя чистое, бока лоснятся, почти нет изъеденных оводами мест.

На берегу оживление. Авдотьевцы свели животных по некрутому взвозу к реке, поили их. Грудастый приемщик стоял у сходней, вертел перед собой смятый список. На одну сторону тетрадного листа фамилии не уместились и по другой тянулись длинным столбцом.

Принаряженный парторг крутился возле приемщика, поглядывал на приколоченный лозунг: красные буквы горели холодным немым огнем. В списке под номером один значился Найденов. Горислава подвела на поводу к трапу свою полутораведерницу-послушницу. Льняная веревка была наброшена на шею Красотке петлей. Корова недоумевала — к чему холодящая шею сырая веревка. Терентий Кузьмич проворчал:

— Надо бы за рога привязать. Не комолая ведь корова.

— Какая разница, — возразила жена. — Все равно веревку — домой, корову — долой.

Найденов подошел к парторгу, шепнул:

— Давай снимем лозунг. Неприлично. Слова нехорошо стоят — Родина и неподалеку — скот.

— Не учи ученого, поешь… овса толченого. Ты на сене командуй.

— Не учу. Совет даю как партиец и член колхозного правления. Ты с председателем согласовал?

Парторг прищурился, раскрыл рот дуплом. Слова не успели сформироваться в цельное предложение. Вместо них вылетел легкий высвист. Спросил:

— Корова твоя где?

Найденова подмывало оперить ответ звучной рифмой. Придавил зубами застрявшее во рту словцо, как придавливает жернов зерно перед помолом. Промолчал, успокоился, буркнул:

— Вот наша корова. Готовность номер один.

— Упитанная — трап прогнет.

— За быка Яшку волнуйся. Под ним могут доски хряснуть. Надо его первым провести для испытки сходней.

— Дельное предложение. За ним и коровы дружненько зайдут.

— Давай пойду сдерну лозунг, — снова пристал бригадир. — Тебе за него райком шею намылит.

— Войну прошел — умишком не обзавелся. Ты чё вскинулся на лозунг? Думы твои с запашком. Гляди, Найденов, на партсобрании вопрос ребром поставлю. Легковесные мыслишки носишь в голове. Еще с довоенного времени должен был уяснить, что есть земля советская, есть и соловецкая…