Читаем Горизонт событий полностью

Осмотр квартиры, предназначенной для командировочных робототехников, открытий не преподнес. Скромная обстановка: раскладной диван с деревянными подлокотниками, такого же фасона кресло-кровать, сервант с одним пыльным сервизом, черно-белый телевизор на ножках, скрипучий паркет, желтые занавески. На низеньком столике – свежие номера журналов «Техника – молодежи» и «Квант». Из необычного только плотные черные полотнища затемнения на окнах. В квартире явно выделялись две группы следов. Первая – бытовая: на диване аккуратно сложено постельное белье, подушки и два байковых одеяла, на кухне имелся хлеб в пластмассовой хлебнице, заварка в чайнике, в холодильнике нашлись кабачковая икра и докторская колбаса, а в кухонном шкафчике – крупы, запас тушенки и консервов «Завтрак туриста». В маленькой ванной стояли в стаканчике две зубные щетки, тюбик пасты «Лесная», исхудавший кусок дегтярного мыла, шампунь и массажная щетка с железными зубьями, меж которых свились несколько длинных золотистых волос. Платяной шкаф был пуст, вешалки без дела болтались на перекладине, но присутствовала скромная коллекция нижнего белья, которая наряду с прочими характерными мелочами свидетельствовала о том, что в квартире, в обстановке сдержанности и даже некоторой аскезы, довольно долгое время проживало двое разнополых людей, и при этом как минимум один из них регулярно выходил из дома, хотя бы для пополнения запасов чая и приобретения свежих научно-популярных журналов. Вторая группа следов была куда более выразительной и осталась после короткого, но яркого пребывания в квартире братьев Бодровых: сдвинутая мебель, сорванные занавески, высаженные рамы – в нарастающей панике братья не стали тратить время на борьбу с закрашенными оконными шпингалетами, – следы подошв сорок пятого размера на подоконнике и несколько коротких окурков. Как я уже упоминал, следов рокового буфета, который, по словам братьев, оказался на месте входной двери, в квартире не обнаружилось. Документальная проверка тоже не принесла сюрпризов: все бумаги были в порядке, в жилконторе квартира значилась как ведомственная, при этом в НИИ Робототехники о ней никто и слыхом не слыхивал, и на имущественном балансе института такое жилое помещение никогда не стояло.

Через час после совещания в Главке, на котором обсуждались причины, следствия и итоги событий прошедшей ночи, мне предсказуемо позвонил Жвалов.

– Адамов! – прорычал он. – Почему скрыл информацию о местонахождении разыскиваемых нами лиц?!

Мне не хотелось ни упражняться в сарказме, ни пререкаться, и я только промямлил что-то невразумительное, послушал вполуха угрозы и брань, повесил рубку и позвонил Леночке Смерть.

– Привет, герой дня! Что это ты такое устроил? Говорят, полгорода разнес, пока за злоумышленниками гонялся!

– Лена, это была слаженная командная работа, один бы я не справился.

– Не скромничай! У нас три бригады с часа ночи работают. Все на ушах, и я тоже. Лишил ты меня ночного отдыха, Адамов, а сон, между прочим – это красота, так-то.

Я заверил Леночку, что ее красе ничего не страшно, и спросил про первые результаты.

– Есть что-нибудь интересное?

– Еще как есть! Скажи-ка мне, там на крыше, ну, перед тем как мужик этот вниз упал, он ничего не ронял или не разбрасывал?

Я подумал, вспомнил и рассказал Леночке про разлетевшиеся на кусочки часы.

– Ага! Часы, значит.

– Да, а что?

– Понимаешь, я собрала с крыши и из водостока немного каких-то странных металлических фрагментов, от одного до пяти миллиметров, угловатые такие, с острыми краями. С учетом места обнаружения они выглядели явно инородными, ну, я их взяла в лабораторию к себе, подумала, вдруг важное что-то. И знаешь, что интересно?

Я не знал.

– Металл – ферромагнетик, причем довольно тяжелый, какой-то очень прочный сплав, а края фрагментов имеют следы недавнего разрыва, даже не скола – у сколов рисунок другой, ну так вот я попробовала сделать анализ, чтобы определить род сплава и выяснить необходимое усилие, которое нужно применить на единицу площади, чтобы…

– Лена, – перебил я, – это все действительно очень захватывающе, но меня сейчас совсем другое интересует.

– И что же? – немного обиженно осведомилась Леночка.

– Машина и пулемет из пустого дома на Нарвском.

– Эх, Адамов! Я тебе про неизвестный металл с аномальными свойствами, а ты про машину с какими-то пулеметами. Ну, что я могу сказать… Номерные знаки на автомобиле похожи на настоящие, но принадлежат еще не выпущенной серии, такие регистрационные номера еще не присваивались. На самих знаках отсутствуют клейма предприятия-производителя, так что это подделка, но совершенно безупречная в части исполнения.

– А сам автомобиль? Установили, когда выпущен, куда поступил в реализацию?

Перейти на страницу:

Все книги серии Единая теория всего

Единая теория всего [Трилогия]
Единая теория всего [Трилогия]

Эта история началась в ночном поезде Москва — Санкт-Петербург. Безымянный рассказчик возвращался домой из рабочей поездки и уже собирался предаться своему любимому ритуалу: неспешному чтению за стаканчиком виски в вагоне-ресторане, пока поезд безмятежно летит сквозь тьму, подобно межзвездному крейсеру. Однако на этот раз его покой нарушил случайный попутчик Виктор Адамов, подполковник уголовного розыска в отставке.Собеседник попался на редкость интересный: слово за слово, рюмка за рюмкой, и вот уже разговор принял слегка неожиданный оборот. Адамов заставляет рассказчика усомниться в правдивости своих воспоминаний. Что, если субъективная память такая же абстракция, как и вера? Что мы имеем в виду, когда говорим: «я помню»? Во что превращается воспоминание через десятки лет?В подкрепление своей теории о парадоксе памяти Адамов рассказывает необычную историю, берущую свое начало в Ленинграде 13 августа 1984 года. А с чего может начаться хорошая история? В этот раз — с убийства…

Константин Александрович Образцов

Социально-психологическая фантастика
Единая теория всего
Единая теория всего

Автор бестселлера «Красные Цепи» предпринимает исследование тайн мироздания. Великолепный многоплановый роман о человеческом выборе, влияющем на судьбы Земли: то, что начинается как детектив, превращается в научную фантастику, которая достигает степени религиозного мистицизма.Трагическая смерть одного из авторитетных представителей преступного мира поначалу кажется самоубийством, а жуткие обстоятельства его гибели объясняются приступом внезапного сумасшествия. Но чем дальше продвигается расследование, тем больше всплывает странностей, парадоксальных загадок и невероятных событий, а повествование постепенно охватывает пространство и время от Большого взрыва до современности…

Константин Александрович Образцов , Константин Образцов

Фантастика / Социально-психологическая фантастика / Фантастика: прочее
Горизонт событий
Горизонт событий

Ленинград, август 1984 года. Закат великой советской эпохи.Автор бестселлера "Красные Цепи" предпринимает исследование тайн Мироздания. Великолепный многоплановый роман о человеческом выборе, влияющем на судьбы Земли: то, что начинается как детектив, превращается в научную фантастику, которая достигает степени религиозного мистицизма.Трагическая смерть одного из авторитетных представителей преступного мира поначалу кажется самоубийством, а жуткие обстоятельства его гибели объясняются приступом внезапного сумасшествия. Но чем дальше продвигается расследование, тем больше всплывает странностей, парадоксальных загадок и невероятных событий, а повествование постепенно охватывает пространство и время от Большого взрыва до современности…

Константин Александрович Образцов

Социально-психологическая фантастика
Парадокс Ферми
Парадокс Ферми

Ленинград, август 1984 года. Закат великой советской эпохи.Автор бестселлера «Красные Цепи» предпринимает исследование тайн Мироздания. Великолепный многоплановый роман о человеческом выборе, влияющем на судьбы Земли: то, что начинается как детектив, превращается в научную фантастику, которая достигает степени религиозного мистицизма.Трагическая смерть одного из авторитетных представителей преступного мира поначалу кажется самоубийством, а жуткие обстоятельства его гибели объясняются приступом внезапного сумасшествия. Но чем дальше продвигается расследование, тем больше всплывает странностей, парадоксальных загадок и невероятных событий, а повествование постепенно охватывает пространство и время от Большого взрыва до современности…

Константин Александрович Образцов , Константин Образцов

Фантастика / Фантастика: прочее / Социально-психологическая фантастика

Похожие книги

Японская война 1904. Книга вторая
Японская война 1904. Книга вторая

Обычно книги о Русско-японской войне – это сражения на море. Крейсер «Варяг», Порт-Артур, Цусима… Но ведь в то время была еще и большая кампания на суше, где были свои герои, где на Мукденской дороге встретились и познакомились будущие лидеры Белого движения, где многие впервые увидели знамения грядущей мировой войны и революции.Что, если медик из сегодня перенесется в самое начало 20 века в тело русского офицера? Совсем не героя, а сволочи и формалиста, каких тоже было немало. Исправить репутацию, подтянуть медицину, выиграть пару сражений, а там – как пойдет.Продолжение приключений попаданца на Русско-японской войне. На море близится Цусима, а на суше… Есть ли шанс спасти Порт-Артур?Первая часть тут -https://author.today/work/392235

Антон Емельянов , Сергей Савинов

Самиздат, сетевая литература / Альтернативная история / Попаданцы / Социально-психологическая фантастика
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература