Горизонты нашей мечты

– Дети. Дети, умершие в возрасте от восьми до четырнадцати лет.

– А что ты на меня так смотришь? – поинтересовался Биката. – Я должен как-то отреагировать? Подпрыгнуть на две сажени и завопить «вот оно что»? Или куда? Ну, умерли и умерли. Для того Ракуэн и предназначен, чтобы рекреационной зоной для мертвых служить.

– Би, ты олух, – скривился Палек. – Ты хоть немного интересовался теорией существования психоматрицы на фантомном носителе?

– Я, между прочим, весьма плотно такими вещами интересовался! – обиделся Биката. – Конечно, до Джао и Майи мне, как луже до океана, но кое-что понимаю. Ты нормально сказать не можешь?

– Би, ты бы почитал самостоятельно. Я не нейрофизиолог, в предмете сам по верхушкам нахватался.

– А ты своими словами. Дай введение в тему, чтобы мне хоть что-то сейчас понять.

– Своими словами… Хм. Ну ладно, примерно так. Официальная психофизиология предполагает, что до созревания перенос человеческой психоматрицы на фантомный носитель невозможен. Точнее, возможен, но бессмысленен. В развитии человеческой психоматрицы выделяется три этапа: первый – до семи-восьми лет, второй – до пятнадцати-шестнадцати, ну, и третий до конца жизни. На первом этапе психоматрицу снимать вообще незачем. Мозг не развит, личность практически отсутствует, ребенок является не более чем пассивным зеркалом окружающего мира. Кошка и та иногда разумнее. Но на втором этапе начинается активное развитие и формирование структур головного мозга, ответственных за работу разума, и тут уже можно говорить о собственном разуме. Однако психоматрица в это время, как считается, все еще неполноценна и ущербна. И она не может развиваться на фантомном носителе в силу тормозящих процессов, необходимых для его нормальной работы. Проще говоря, сняв психоматрицу на втором этапе, получишь пожизненного дебила, замороженного в развитии. Старшие в свое время снимали сознание на фантом только на третьей стадии, после двадцати лет по земному летоисчислению, а лучше – после двадцати пяти.

– Ага. Спасибо за лекцию. Ну, этот аспект я не изучал, так что спорить не стану. А Яни, выходит, не согласна?

– Точно. Она полагает, что такая теория основана на результатах единичных экспериментов, причем проведенных от безысходности, с детьми, не имевшими шансов дожить до пятнадцати из-за неизлечимых заболеваний. Даже в то время у Старших случались проколы с дальним прогнозированием во время верификации зародышей. Массовых экспериментов со здоровыми детьми никто никогда не проводил по понятным причинам. Да и просто необходимости не возникало – пренатальные генетический анализ и коррекция плюс развитая медицина плюс постоянный мониторинг со стороны чоки-компаньонов обычно делали развитие биологического тела беспроблемным. Сбои можно по пальцам одной руки пересчитать. Так вот, Яни в фирменном стиле нашей семейки озлилась на несправедливость мира и решила доказать, что умерших детей вполне можно воспитать в условиях Ракуэна. Просто нужно подобрать правильные социальный контекст и методы воспитания.

– Результаты?

– Знаешь, Би, а она права, похоже. Две у меня сестрички, обе невозможные зануды, хотя с Яни попроще, чем с Карой, и обе, понимаешь, страшно раздражают тем, что не умеют ошибаться. Предложат тебе таких завести – отказывайся сразу, даже если доплатить посулят. Я там проторчал неделю, пусть и урывками, и не вижу абсолютно никаких проблем с ко-нэмусинами. Они вполне соответствуют декларируемому возрасту в пятнадцать-шестнадцать лет, хотя многие умерли в возрасте от восьми до десяти. Только с одной, с принцессой, проблемы: в декларируемые двадцать семь у нее психика на уровне пятнадцатилетней, хотя она торчит в псевдореальности уже двенадцать лет.

– Погоди, как двенадцать лет? Когда успела? Нас самих всего восемь лет назад в Демиургов переделали.

– Яни с локальным временем развлекалась. Основную несущую частоту в несколько раз ускоряла. Сильно, правда, не могла – начинались проблемы с синхронизацией с внешними психоматрицами. Принцесса – самая первая ко-нэмусин в Академии-Си, на ней система опробовалась. Яни корит себя, что создала ей слишком мягкие условия, где самое страшное – лишение сладкого на десерт. Ну ничего, мы с ней поработаем. Кризис здесь только на руку.

– Интересно, – Биката задумчиво почесал бровь. – Значит, интернат из ко-нэмусинов и искинов…

– И взрослых нэмусинов. Кто-то – в роли воспитателей, кто-то в роли статистов. Для придания достоверности сцене, так сказать. Правда, Яни по глупости их втемную использует, в состоянии рекреационного сна, и кое-кто уже начал просыпаться.

– Кстати, это кое-что объясняет.

– А именно? – насторожился Палек.

– Количество внешних подключений к площадке. Там есть анонимный доступ к статистической информации, и я сумел отследить число внешних сессий. Их больше пятисот. Какая-то часть – каналы на носители ко-нэмусинов, а также на нас с тобой, Яну и Бокува. А вот остальные оставались загадкой. У них статус оригинальный – вроде бы наблюдатели, но какие-то странные. Я никак понять не мог, что за беда.