Горькая истина. Записки и очерки

Начальник Учебной Команды Капитан Дуброва — гроза солдат и своих младших офицеров. Я его еще мало знаю, но уже вижу, что с ним нельзя шутки шутить. Кроме службы и дисциплины, он ничего не признает. Но я не думаю, чтобы было еще много в Русской Армии таких образцовых Учебных Команд.

Капитан Дуброва живет в офицерском флигеле, что выходит на полковой плац. Каждое утро в 8 часов все роты Учебной Команды выстаиваются перед флигелем. Всё готово. Старший офицер и все офицеры и солдаты смотрят на дверь, из которой должен появиться Начальник Команды. Вот дверь приоткрывается и показывается… белый пушистый шпиц — собака Капитана Дубровы.

— «Равняйсь!»

Опять открывается дверь.

— «Смирно, господа офицеры».

Начальник Команды находит свои роты в образцовом порядке. Спасибо милому шпицу, что показывает приближение грозы.

Сегодня во время завтрака играл полковой оркестр балалаечников.

Вопрос солдат о Распутине

Сегодня опять занимался в помещении с командой «второразрядников». Мои подчиненные знают, конечно, что до военной службы я был студентом, видят мои 19 дет и чувствуют, наверное, что я еще не опытен в моем новом звании, что еще не освоился с моим положением и не привык окончательно чувствовать себя начальником.

Обстановка весьма мирная: солдаты пишут диктовку. В соседнем помещении репетирует «Руслана и Людмилу» духовой оркестр и всё время отвлекает мое внимание. Диктовка кончена.

Когда я занимаюсь «в помещении» с второразрядниками, то всегда выставляю в конце коридора дневального — «на всякий случай», чтобы он кричал «смирно», при появлении «грозы», то есть Капитана Дубровы — так-то спокойнее и впросак не попадешь.

Вдруг один из моих учеников встает:

— «Ваше Высокоблагородие, разрешите спросить?»

— «В чем дело?», — говорю я.

— «Так что мы бы просили Ваше Высокоблагородие сообщить нам, что Вы думаете о Распутине».

Солдат застыл. Он сам испугался своих слов. В помещении была мертвая тишина. Все лица напряглись в ожидании моего ответа. А я подумал: «проба» на студента. Но что мог я им ответить? Ничего утешительного я бы им сказать не мог. Двадцатый век, век науки и техники и, вдруг, в судьбы Империи вмешивается безграмотный «старец». Мне было даже неловко как то, как будто и я в чем-то виноват. Кроме того, я не хотел вступать с ними в «политический» разговор.

— «Если я еще раз услышу подобный вопрос, то я немедленно доложу Начальнику Учебной Команды Капитану Дуброве, и он всё вам разъяснит».

Я встал и вышел.

— «Встать, смирно», — неслось мне вслед.

Твердо знаю я, что не имею права вступить в политический разговор. Но даже при всем моем желании я не смог этого сделать, так как о политике, о партиях, о социализме и т. п. я сам не имею ни малейшего понятия. Что, если бы среди моих «второразрядников» нашелся бы специалист по политическим вопросам (например, народный учитель)? В самом начале разговора с ним я просто-напросто сбился бы с толка, и конфуз вышел бы великий.

Об аресте смутьяна

Еду по Литейному в трамвае в сторону Невского. Народа мало. Стою на площадке. На одной из остановок влезает какой-то тип, по-видимому из мастеровых и начинает ругать всё и вся — «вот воину затеяли баре, народ на фронте убивают безоружный, одно предательство кругом, офицерам на потеху кровь надо свою лить»… Вижу: на меня публика смотрит с любопытством. На углу Литейного и Симеоновской улицы я приказал кондуктору остановить вагон, подозвал городового, дал ему мою визитную карточку и приказал отвести крикуна в участок…

Занятия Капитана Нелидова с прапорщиками

Капитан Нелидов занимался сегодня с нами, молодыми Прапорщиками, уставами и знакомил нас с историей Полка.

В 1811 году второй батальон Лейб-гвардии Преображенского полка по повелению Государя АЛЕКСАНДРА ПАВЛОВИЧА был развернут в наш полк, что дало нам преемственность от славных Петровских потешных.

И уже в 1812, году, вновь сформированный Лейб-гвардии Литовский полк получил свое первое боевое крещение на Бородинском поле. Построенный в каре, полк отразил все атаки кавалерии Принца Мюрата[26], Короля Неаполитанского, а затем и Наполеоновской пехоты.

За свой первый бой полк получил Георгиевские знамена и был переименован в Московский за защиту Первопрестольной.

Взятие Парижа в 1814 году. Участие полка в покорении Кавказа, в Венгерском походе и в славных боях Освободительной войны.

* * *

«Пятьдесят шагов назад»[27]

Скажи-ка, дядя,

Ведь не даром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана?

Наполеон приказал во что бы то ни стало обойти левый фланг бородинской диспозиции русских войск, чтобы, выйдя нам в тыл, одержать решительную победу. Для достижения этой цели он бросил в бой три дивизии корпуса Даву[28], корпус Нея[29] и корпус Жюно[30]. Для подкрепления их был назначен Мюрат с кавалерийскими корпусами Нансути[31], Монбрена[32] и Латур-Мобура[33]. Корпус польских войск под начальством Понятовского[34] был послан в обход нашего левого фланга.