Горькая кровь

— Не просто человеку, — сказал Мирнин. — Однажды он переманил целую нацию, чтобы убить своего короля. Он убеждает. Он оказывает влияние. Возможно, он даже не собирался этого делать, но такова его природа. И пока еще ты более влиятельна, чем он, безусловно, но пока ты ему доверяешь, сложно сказать, что он сможет совершить через тебя.

Его слова оставили холод внутри меня, холод, который я не чувствовала с того момента, как признала необходимость отношений с Оливером, его верности, его внимания. Я была одна так долго, деда Майкла — Сэма Гласса я любила, но, за исключением нескольких драгоценных моментов, всегда осторожно, издалека. Оливер пришел ко мне, как буря, и эта ярость была… очищением.

Но действительно ли Мирнин был прав? Могла ли я быть жертвой, как и многие другие, смертельного очарования Оливера? Было ли то, что я здесь делаю, правильным или просто удобным для его стремлений?

Я медленно села в кресло напротив самого старого в моей жизни друга, единственного, кому — в конце концов — я доверяю больше, чем любому до сих пор ходящему по земле, и сказала:

— Я знаю свой собственный ум, Мирнин. Я Амелия. Я Основатель Морганвилля, и все, что я делаю здесь, я делаю для всеобщего блага. Ты можешь доверять этому. Ты должен.

В его глазах была грусть, которую я не могла понять, хотя кто когда-либо мог понять Мирнина полностью? Я не могла этого утверждать, не могла и Клэр, девушка, которой он доверял так сильно. А потом он встал и с легкостью, полученной за тысячи лет опыта, сделал изящный, древний поклон, взял мою руку в свою и поцеловал с величайшей любовью и уважением.

— Прощай, — сказал он.

А потом он ушел.

Я медленно прислонила руку к груди, нахмурившись, и осознала, что баюкаю ее, потирая то место, куда прикоснулись его губы, как если бы они обожгли меня. Прощай. Он много раз угрожал, что уйдет, впадая в истерику, но это казалось иным.

Это был спокойный, обдуманный и, прежде всего, печальный отъезд.

— Мирнин? — мягко сказала я в тишине, но было слишком поздно.

Слишком поздно.

Глава 9

Клэр

Шейн зашел в дом раньше Клэр, в то время как она закрыла и заперла за собой дверь; видимо ей повезло, что так было, потому что пока она задвигала засов, услышала, как он сказал:

— Вот дерьмо, — голосом, наполненным смехом, а потом испуганный визг Евы, сопровождаемый звуком борьбы и ударов. Шейн подошел к Клэр и придержал ее, когда она двинулась вперед.

— Поверь мне, — сказал он. — Лучше немного подождать.

Майкл и Ева были в комнате, в передней гостиной, которая так редко использовалась, за исключением накиданных пальто, сумок и прочих вещей, из-за поспешного шепота и шелеста одежды, Клэр быстро сообразила, почему Шейн удерживает ее.

Оу.

— Я полагаю, что должен сказать — наденьте ваши штаны, — сказал Шейн достаточно громко, чтобы они могли услышать. — Тревога, здесь есть едва ли совершеннолетняя девочка.

— Эй! — Клэр попыталась сильно ударить его по руке, но он легко увернулся. — Что они делают?

— А как ты думаешь?

Розовощекая Ева выглянула из-за дверной рамы и сказала:

— Эм… привет. Вы рано.

— Неа, — сказал Шейн с беспощадно-хорошим настроением. — Сейчас закат. Не рано. Ты оделась?

— Да! — сказала Ева. Ее щеки загорелись ярче. — Конечно! И в любом случае ты ничего не видел, — ее голос был немного беспокойным и стал еще хуже при виде совершенно несимпатичной улыбки Шейна.

— Женатые люди, — сказал он Клэр. — Они угроза.

Ева скрылась из поля зрения за дверью, застегнула блузку — она была на молнии спереди — и прочистила горло.

— Верно, — сказала она. — Нам правда нужно поговорить, ребята.

— Знаешь, мой отец был придурком из-за многих вещей, но он объяснил все на примере птиц и пчел, когда мне было десять, так что я в порядке, — сказал Шейн. Парень — он наслаждался этим слишком сильно. — Клэр?

Она целомудренно кивнула.

— Я думаю, что поняла основы.

Ева, все еще красная, закатила глаза.

— Я серьезно!

Майкл, наконец, появился за ее спиной. Он был одет, почти; его рубашка была расстегнута, хотя он пытался исправить это как можно быстрее.

— Ева права, — сказал он и вовсе не шутил. — Нам нужно поговорить, ребята.

— Нет, не нужно, — сказал Шейн. — Просто в следующий раз напиши мне или сделай еще что-нибудь. Мы могли бы захватить гамбургеры, или пойти в кино, или…

Майкл покачал головой и вошел в гостиную. Ева последовала за ним. Шейн послал Клэр взгляд, который был немного тревожным, и, наконец, пожал плечами.

— Думаю, мы поговорим, — сказал он. — Хотим мы этого или нет.

Майкл и Ева не сидели, когда они оба зашли внутрь; они стояли с поднятыми, очевидно, в знак солидарности руками.

— Ой-ой, — пробормотал Шейн, а затем выдавил невеселую улыбку. — Итак, Майки, что случилось? Потому что это выглядит больше, чем обсуждения вида "как прошел твой день".

— Нам нужно обсудить кое-что, — сказала Ева. Она выглядела нервной, и — для Евы — одета супер просто, только черная рубашка и джинсы, никаких черепов или блестящих штучек для наглядности, за исключением тонкого блеска от ее обручального кольца. — Извините, ребята. Присядьте.