Горькая Луна

Уже на следующий день Роза, изобразив раскаяние, попросила у Харви прощения, сказав, что у неё скверный характер, что не хотела поступать так и всё объяснит дяде. Обвести вокруг пальца Харви оказалось проще, чем ей представлялось. Стоило только улыбнуться ему одной из своих обворожительных улыбок, как он тут же забыл, что между ними пробежала кошка. Воспользовавшись удобным случаем, представившимся вскоре, Роза, после того как они вдоволь надурачились в тире, плеснула в бокал с пивом, предназначавшийся потерявшему контроль Харви, лошадиную дозу виски, чтобы он взболтнул ей самое главное. Однако Харви даже изрядно пьяный увиливал от ответа на вопрос, где спрятан кейс, и лишь хитро улыбался. Все попытки Розы, разговорить его, оказались напрасными. Харви с лёгкостью болтал о чём угодно, но о кейсе молчал, как заговорённый. Когда интрига окончательно пришла в негодность, Розе очень хотелось покинуть расплывшегося на столе обеденной Харви. Но не могла же она позволить ему усесться за руль и, тем самым, угробить себя и её будущее. Так они оказались в берлоге Харви. Едва он добрался до постели, как уснул мертвецким сном. А Роза принялась искать – по своей простоте Харви мог спрятать кейс дома. Она обшарила каждый угол его одинокой берлоги, но кейса так и не нашла. Зато откопала целую груду морских журналов, на страницах которых красовались белоснежные яхты. Выбившись из сил, Роза вдруг вспомнила то, что Харви, сам того не желая, наболтал в тот памятный вечер, после разговора с дядей. Поразмыслив немного, она разделась и улеглась рядом с ним. Наутро, обнаружив её в собственной постели, Харви с ужасом произнёс что-то очень похожее на: «Дядя ни о чём не должен знать!» Разумеется, он ничего не помнил. Но достаточно было того, что помнила Роза: пригласив к себе, он накинулся на неё со словами, что хочет семью и детей. Она повиновалась, так как в глубине души тоже была без ума от него. На это Харви было трудно что-то возразить. Спустя какое-то время, в один прекрасный момент, если, конечно, он был для Харви таковым, Роза сообщила ему, что беременна, что было для него подобно ледяному душу. Разумеется, Харви и в голову не пришло усомниться в этом, ведь в его голове всё затмил предстоящий разговор с дядей, которого он, мягко сказать, побаивался. Теперь, пока Харви не пришёл в себя и снова не обрёл способность думать, нужно было нанести решающий удар.

Тут у дома послышался шум мотора. Подскочив, Роза простучала каблуками к окну. Хорошо ей знакомый повидавший виды чёрный Бьюик появлялся на своём привычном месте каждое утро, ровно в половине десятого. Сделав шаг к креслу, которое по обыкновению заменяло ей вешалку, Роза подобрала джинсовый жакет и лежащую там же сумочку через плечо, в которой была урна с прахом её отца, и вышла за дверь.

Сидя за рулём Бьюика, салон которого был отделан красной кожей, Харви держал на коленях открытый морской журнал. Однако он не смотрел на его роскошные страницы, а задумчиво глядел перед собой. Заметив приближающуюся к машине Розу, он сунул журнал под сиденье и с удивлением посмотрел на часы. Словно почувствовав недоброе, он изменился в лице.

– Доброе утро, милый, – проговорила Роза, забравшись на переднее сиденье.

Она повела коленями. Но на лице Харви появилась гримаса неудовольствия.

– Почему ты не села назад? – спросил он, не глядя на Розу.

– Прости…сегодня я сама не своя, – виновато сказала она и потянулась к Харви, чтобы чмокнуть его в гладко выбритую щёку, на которой был виден давний, глубокий шрам.

Но тот отстранился.

– Что ты делаешь, Роза, – с плохо скрываемым раздражением буркнул он, заводя двигатель.

Тронув, Харви прибавил скорость. Когда дом остался позади, он достал из кармана платок и вытер испарину, проступившую на его лбу. Он заметно нервничал. Повернув на более оживлённую улицу, Харви тяжело вздохнул.

– Только не делай вид, что ничего не понимаешь, – обратился он к Розе, смягчив тон. – Сейчас не время выставлять наши чувства напоказ. Мы должны вести себя так, как договорились: будто между нами ничего не происходит. Представь, что будет, если о нас узнает твой дядя. А?

Харви посмотрел на Розу, но та не смела взглянуть на него.

– Что стряслось? – с тихим подозрением спросил он.

Роза вместо того, чтобы ответить, нахмурилась и закусила губу.

– Значит, ты не будешь на меня злиться? – наконец спросила она.

– Когда это я на тебя злился? – возмутился Харви.

Но, вспомнив, тут же прикусил язык. Роза, похоже, не держала на него зла. Она, собравшись с духом, сообщила:

– Дяде вот-вот станет всё известно.

Харви резко затормозил, сжав руль, который в его мощных руках казался игрушечным. Водитель идущей позади машины издал неодобрительный гул. Поравнявшись с ними, он угостил Харви порцией ругательств.

– За завтраком, – продолжала Роза, – дядя случайно заметил моё недомогание, связанное с положением, в котором я нахожусь. И уже вечером пригласил домой врача для осмотра.

Харви молча положил свои огромные, – как у Папая¹, – кулаки себе на колени. Его раздирали сомнения.