Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)

Следует думать, что теперь, когда открыты архивы в Польше и в Украине, историки будут иметь возможность установить размер акций возмездия польских отделов на украинцах. Но здесь нужно повторить: такие акции повлекли очень небольшое количество жертв по сравнению с жертвами польского населения. Но и о них нужно сказать правду. Потому что, как сказал кардинал Юзеф Глемп по случаю передачи польскому правительству документов о преступлении в Катыни, выявление правды, даже такой горькой, как эта, может формировать дружбу между народами. Это — общая боль обоих народов. С одной стороны усмирение, а с другой, дооценка той стоимости, которой является признание совершенных ошибок в том народе и в тех политических группировках, которые сформировались, ставя надежды на ненависть[407].

Столкновение ОУН с Востоком Украины

Я всегда был противником разделения украинцев на "захидняков" и "схидняков" прежде всего потому, что такое деление не отражает географии населения. "Захидняки" — согласен, потому что они из Западной Украины, но нельзя называть "схидняками" всех украинцев, которые жили за пределами Западной Украины, потому что есть еще Центральная или Украина Надднепрянщины, есть Восточная и Южная Украина.

Мне почему-то кажется, что такая терминология — "захидняки" и "схидняки", отвечает желаниям первых, потому что тогда, вроде бы, они, "захидняки", являются половиной народа, а это — неправда. Однако здесь буду придерживаться этой терминологии с учетом темы.

Прежде всего, нужно вспомнить, что ОУН до войны никогда не распространяла своего влияния к востоку от Збруча. Задание насаждать идеологию украинского национализма получили "производные группы" ОУН-б и ОУН-м. Первыми, кажется, почувствовали неприемлемость идей ОУН члены, причем главные члены "производных групп" ОУН-м, которые успели закрепиться в Киеве до ОУН-б. Среди них были такие видные деятели ОУН-м, как О. Ольжич и Елена Телига, души чувствительные, потому что это были поэты. "Схидняки", как их здесь условно буду называть, знали на практике, что означает тоталитаризм, монопартийность, вождество. В них еще жив был клич Украинской Народной Республики — демократия, свобода слова, равенство граждан без различия национальности и тому подобное. Эта киевская группа ОУН-м не могла перенести полностью свой опыт, приобретенный в столкновении с "схидняками", потому что ее гитлеровцы разгромили — одних расстреляли, других арестовали, разогнали оуновскую киевскую администрацию.

Четче столкновение со "схидняками" почувствовала ОУН-б, потому что именно у нее было больше всего своих эмиссаров на Волыни. Хоть и истребляла ОУН-б пленных из Красной Армии, однако, некоторое количество "схидняков" попало в УПА. Никуда им было деться — либо в красные партизаны, либо в УПА. Некоторые более умные члены ОУН почувствовали, что на "схидняков" невозможно перенести идеи интегрального донцовского национализма. Им, "схиднякам", этот национализм был чужд. И как бы они прятались со своими идеями, попав в ряды УПА или в другие структуры ОУН, все же "вожди" поняли, что с теперешними лозунгами дальше Збруча им не пойти. Однако, пока они пришли к такому выводу, немало "схидняков" погибло от ОУН-УПА, в частности от рук С.Б. ОУН. Об этом пишет евангельский христианин Михаил Подворняк из Волыни:

… были случаи, когда много пленных, у которых были еще силы, когда их гнали ночью, убежали. Потом они разошлись по селам, нанялись работать у хозяев, но потом много их все-таки погибло, но уже не от рук немцев, а от рук своих неразумных и безумных партийцев, которые каждого пленного из Большой Украины считали коммунистом[408].

Где-то имел место случай, когда нескольких бывших пленных из Красной Армии, которые работали у хозяев, пошли к этим большевистским партизанам. После этого бандеровская С.Б. ходила по селам, вылавливала бывших пленных и забирала их с собой. Их вывозили в лес и там расстреливали, подозревая, что они рано или поздно могут уйти к советским партизанам. Убивали невинных украинцев из Большой Украины…[409]

Прочитав это, некоторые женщины-украинки из Большой Украины, может быть, вспомнят, как долго еще ждали своих мужей, получив из "военкомата" извещение: "пропал без вести". А он пропал от пули С.Б. ОУН, а потом ОУН-УПА.