Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)

Дмитрий Мирон очень отличался от моего друга Андрея Л. Он, прежде всего, учтивый и спокойный. На вид производил впечатление интеллигентного человека, а по разговору — вполне деловой. Без каких-либо вступлений Мирон предложил мне подключиться к работе политгруппы… Я радостно на эту работу под проводом проводника 3. Коссака согласился. Переходя к речи, Мирон сказал, что я буду вести идеологический участок для "малых". Идеологический участок — не был на мой вкус. Я же в идеологи никогда специально не записывался. Правда, попадал в руки временами какой-то "Сурма", иногда и тяжелая для восприятия "Перестройка нации", временами какой-то очень кованый реферат и тому подобное, но признаюсь, какой-то пассии такая лектура во мне не вызывала. Поэтому деятельность идеологического апостола казалась мне немного смешной. Все же я ее принял. Я хотел иметь "узаконенный" доступ к таким "малым", к искренним, полным посвящения молодым ребятам, прежде всего, желал вести с ними разговор как человек, поддерживать их дух, и, насколько это будет возможно, устранять из их ментальности и души тот ил, который как ржавчина железо изо дня в день разъедал их мозг, заставлял продуцировать только желчь, культ ненависти, злобы, негации. Я знал, что можно быть патриотом не с помощью ненависти и возражения, уничтожения ради уничтожения, не за счет ослепления всех мозговых клеток, за исключением одной — слепого повиновения; но можно быть полезным для общества и его борьбы за естественные и Божьи права через позитивные стоимости человеческой души. И поэтому не было у меня угрызения совести, когда я моему политическому начальству послушно доложил, что принимаю поручения и сразу же стану учить "малых", то есть сельских ребят…

Мирон… поспешил мне дать тетрадь, исписанную мелким письмом. Я должен был ее проштудировать, а затем эту "доктрину" объяснить и привить "малым"… О бойкотируемых ничего не вспоминал, а когда я попытался этот вопрос затронуть, Мирон перебил меня словами: поживу, мол, здесь подольше, и увижу. Эти люди заслуживают бойкот, и не только бойкот, но и высшую меру наказания…

Так я начал изучать идеологическую тетрадь. Тетрадь была написана мелким письмом, с максимальной экономией места, в общем, каких-то 30 страниц. На титульной карточке было четко указано: Идеология Украинского Национализма… Конечно, по прошествии двадцати пяти лет я уже не могу детально воспроизвести себе мысли этой "идеологической материи"… Вспоминаю лишь, что много места было отведено трактату о "воле и движении" и не больше ли всего о героизме… Нужно было отрекаться от всего, от отца и матери, Бога и совести, закона и этики, любви к ближнему и личных человеческих чувств. Во имя одного: Добудешь… или погибнешь[129]

.

Воспитание в таком направлении, воспитание будущих убийц, воспитание, последствия которого действуют еще и сегодня — также доказательство преступности ОУН.

В связи с приведенным выше вот такие рассуждения:

— Дмитрий Мирон не был каким-то простаком, идеологом-самозванцем, он был одним из редакторов "Бюллетеня КЭ ОУН на ЗУЗ" (Краевой Экзекутивы ОУН на западноукраинских землях).

— Как видим, независимо от формального статуса в ОУН (присяжный или действительный член ОУН), членов этой организации разделяли еще и на "малых", то есть, по определению о. Юрия Федорива, сельских ребят, и на главарей, тех гимназистов, студентов, будущих докторов и профессоров. Пусть об этом прочитают те "сельские ребята", которых взбаламутили "проводники". Это те "малые", сельские ребята выполняли в УПА "мокрую" и грязную работу, погибали, убегая перед Советской Армией, пробивались через Карпаты на запад. А магистры и доктора оставили украинские земли безопаснее. Пусть бы они сказали — каким образом, какими путями добрались на запад. Например, как добрался на запад Николай Лебедь.