Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)

Украинские националисты, вроде бы и ученые, лицемерно говорят об "оборонном" характере националистических боевых отрядов, о защите украинского населения от полицейского и военного террора со стороны польского государства. Это — очевидная ложь. Не до террора было в то время польской власти. Она оборонялась от агрессии. Я — очевидец этого. С 3 по 19 сентября 1939 г. я, вместе с шестью членами семьи по матери, следовательно, поляками, был в украинском селе на Волыни, у родных моего отца, у деда и бабы. Однако, ни в том селе, ни в соседних, а возвращались мы в город пешком, проходя через четыре села, даже не было слышно о каких-либо акциях против украинцев со стороны польской власти. Так что речь о "обороне" украинского населения также из арсенала украинской националистической пропаганды, которой, как видно, занимаются "историки", "профессора", "ученые".

Напротив, в то время тысячи украинских заключенных из польских тюрем и концентрационного лагеря в Берегу Картузском вышли на волю[155].

У крестьян из волынских, не завоеванных ОУН, сел, не было ненависти к полякам. Свидетелем этого — я и моя семья по матери.

Наступило 17 сентября 1939 г. В тот же день большевики арестовали моего отца, который в то время был в Дубне, а остальная семья — в селе у деда и бабы, чтобы избежать немецкой бомбардировки. В своем неопубликованном труде "Очерк анатомии большевизма" я поставил тезис: Не является правдой утверждение Москвы, что она 17.09.1939 г. перешла границы Польши, чтобы освободить своих братьев — украинцев и белорусов, поскольку если бы Москва руководствовалась этой целью, то не "освобождала бы" братьев-литовцев, потому что в то время существовала независимая Литва. Следовательно, завоевание литовских этнических территорий 17 сентября 1939 г. подтверждает, что между Москвой и Берлином был тайный договор о разделении Польши.

Между сентябрем 1939 и июнем 1941 г

О деятельности ОУН на западноукраинских землях с сентября 1939 по июнь 1941 г. на Западе почти нет доступных мне материалов. Об этом периоде напишут, думаю, украинские историки, которые находятся на Украине, опираясь на доступные уже теперь архивные материалы, на свидетельства еще живых свидетелей. В общих чертах, однако, известно, что ОУН не прекращала своей террористической деятельности, направляя ее в то время против организаторов колхозов, учителей, советских и партийных функционеров, вообще представителей советской власти. Знакомый мне украинец с Дубенщины рассказал следующее: Легендарной стала группа, которая действовала на Дубенщине по приказу ПУН, то есть Провода украинских националистов, под проводом Ивана Гладуна из Берестечка. Группа, в которой были и девушки, днем пряталась в овинах, а по ночам нападала на станицы НКВД и уничтожала их. В одной такой неравной стычке в Вербе почти все они погибли от пуль энкаведистов, включая их проводника. Это было на кануне немецко-большевистской войны. С приходом немцев население насыпало на их общее место захоронения высокую могилу.

ОУН в то время не спала. Не спали также большевистские карательные органы. Одни уничтожали других. У меня нет данных о количестве арестованных в то время членов ОУН, однако, зная активность НКВД, можно утверждать, что большевики уничтожили как минимум половину националистического актива, преимущественно "малых", то есть сельских ребят, которые, чего скрывать, не считались с опасностью, подвергали риску свою жизнь, борясь с большевистской властью.

Собственно — с властью ли? Известно, что ОУН уничтожала организаторов колхозов в Западной Украине. Однако, были ли все они ревностными представителями большевизма? Нужно знать существующие в то время в Украинской ССР условия, чтобы судить об этом. Посылали в Западную Украину кого попало, часто руководствуясь профессией. Вот, пример, в Лубненском районе работал агроном, посланный из Надднепрянщины. Он не эвакуировался, когда Красная Армия отступала перед немцами. После войны он подался на запад. Многие годы он является православным священником. Сколько таких было? Но и таких убивали боевые отряды ОУН. Не только энкаведистов. Также молоденьких учительниц, украинок, присланных в Западную Украину.

В 1992 г. я написал знакомой из Днепропетровщины письмо, в котором спросил: "Валя, когда ты впервые услышала об ОУН? "Она ответила: "Осенью 1939 г., когда начали привозить из Западной Украины гробы с убитыми учителями, агрономами, посланными в Западную Украину". Она, Валя, никогда не была комсомолкой, не принадлежала к партии, в то время ей было 11 лет, среди привезенных в гробах был отец ее подруги.